Минут через десять мы наконец добрались до дома, и Кё тут же впилась в него взглядом.

– Ха, я ожидала вертеп.
– сказала она.
– А так вполне милый снаружи.

– Ну, на самом деле он примерно как и ты.
– я зашёл внутрь прежде, чем Кё осознала сказанное.

Отец был дома и не спал, а сидел прямо на голом полу и что-то смотрел по телевизору. Я быстро пересёк в комнату и прошёл к себе. Блин, только этого не хватало. Надеюсь, он не вздумал разорить или спрятать мой рюкзак, а то было такое опасение...

Нет, удивительно, но тот так и лежит на кровати. Я быстро покопался в вещах, проверяя, всё ли на месте. Одежда, бельё, обувь, зубная щётка, несколько уже надоевших, но когда-то любимых томов манг... все школьные принадлежности и так уже в сумке... вроде всё... только магнитофон придётся оставить, но я и так в последнее время музыку слушал мало и у Сунохары...

Фотография мамы. Я снял её со столика, смахнул пыль и посмотрел на лицо, которое никогда не видел и не смог полюбить вживую. Даже не знал подробности той аварии, и никогда не хотел узнавать. Само понятие мамы всегда было каким-то непознаваемым, даже запретным. И теперь, если оставлю тут эту фотографию, то окончательно избавлюсь от связи с ней. Но если возьму...

– Томоя-кун, ты всё-таки уезжаешь?

Отец встал в дверном проёме - и, неожиданно, не был пьян. Он стоял ровно, не бегал глазами по комнате, и даже лицо не наливалось багровой тучей. Я поставил фотографию обратно на столик, закинул на плечи рюкзак и пошёл прямо на него.

Останется стоять - собью.

Не остался; отшатнулся в комнату и молча смотрел, как его сын проходит мимо, навсегда покидая дом. Уже у самого выхода я задержался, чувствуя, что хоть что-то сказать должен.

– Я буду жить у друга.
– поворачиваться к отцу лицом не собирался.
– Возвращаться не собираюсь. Можешь теперь жить как хочешь.

Мне показалось из-за скрипа двери, или он пробормотал: "Удачи, сынок"?

Кё, выпуская свою буйную натуру и маясь от безделья, пинала телефонный столб на противоположной стороне улицы, а Рё за ней наблюдала. Когда я хлопнул дверью, то обе тут же повернулись ко мне.

– Ну как?
– Кё едва ли не прыжками примчалась обратно.
– Всё нормально?

– Ага.
– кажется, моё лицо говорило обратное, потому что они синхронно уставились на меня.

– Томоя-кун, точно всё в порядке?
– осторожно спросила Рё.

– Отец был дома.
– просто сказал я и зашагал, пока он не вздумал выглянуть и увидеть, что другом являются две девушки. Обе, к счастью, не стали задавать вопросов - только Кё проворчала, чтоб не так быстро шёл.

В автобусе нам свезло на свободные места - я с рюкзаком и сумкой бухнулся у окна, Рё примостилась рядом со мной, а Кё развалилась напротив.

– Минут пятнадцать ехать будем.
– пояснила она.
– И ещё пять идти.

– А я думал, вы далеко живёте.
– сказал я, вглядываясь в окно. Надо бы запомнить пейзаж, чтобы не проехать остановку, если придётся добираться одному.

– Да не, порою вообще пешком добираюсь.
– мотнула головой Кё.
– Это Рё нежная и хрупкая, поэтому устаёт такой путь проделывать.

– М, ясно. Рё, что тебе?
– её пальцы накрыли мою руку.

– Томоя-кун, давай я твою сумку понесу, как выйдем.
– попросила она.

– Кё же сказала, что минут пять идти.
– удивился я.
– И у тебя уже своя есть.

– Я унесу.
– хм, кто-то обиделся на нежную и хрупкую? Судя по упрямому выражению лица, с которым Рё вцепилась в ремешок моей сумки, таки да.

– Да отдай ты ей, Томоя.
– подала голос Кё.
– Для девушки огромное счастье носить вещи парня, потому что в них по пути можно незаметно покопаться.
– она расхохоталась, Рё надулась и быстро отдёрнула руку. Я улыбнулся ей и вновь уставился в окно.

Каких-то минут десять - и буду жить в новом доме. И как не пытался быть реалистом и напоминать себе, что это ещё ничего не означает, но душа пела в предвкушении счастья. По крайней мере, на хороший ужин сегодня точно могу рассчитывать.

Автобус качнуло, и Рё прижалась ко мне. Я, всё так же не отворачиваясь от окна, нащупал её руку, взял её и легонько сжал. Она даже и не подумала вырываться, и её тепло лишь больше успокоило меня.

Так, что это за странный вздох? Я обернулся и увидел Кё, прислонившуюся к окну и смотрящую на нас таким грустным взглядом, что стало неудобно. Попытался освободить руку Рё, но теперь уже она стала меня сжимать и не выпускать. Так в неловком молчании мы и доехали до остановки. Рё вновь захотела взять мою сумку, но я не позволил ей и даже попытался забрать у неё, пока Кё не заорала, что она сейчас в любителей сумок своей швырнёт. В итоге пошли как есть, хотя Рё решила зачем-то поддержать мой рюкзак.