— Я не хочу его, — наконец выдавливаю я, когда чувствую, что уже могу что-нибудь произнести. Не могу повторить с ним тоже, что произошло с Мэттом.

Она посмеивается, и я смотрю в Ее радужное лицо.

— Это не твое решение.

— Я не хочу подвергать его опасности.

— Это решение мы приняли не сразу. Габриэль советовался со мной, и мы решили, что это будет лучшим выбором. Он хорошо подготовлен и знает все подвохи из личного опыта. Вряд ли он будет совершать те же ошибки дважды.

— Габриэль советовался? — с надеждой в голосе спрашиваю я. — Он …?

— Ты увидишь снова своего Габриэля, дитя мое. Скоро.

Я пристально рассматриваю Ее лицо, в поисках ответов.

На ее губах мелькает знающая улыбка.

— Он — Доминион. Трудно разрушить сущность Серафима.

— Гейб жив? — шепчу я больше себе, чем Ей.

— В каком-то смысле. — В ее глазах мелькает предостережение, и мне ничего не остается, как отвести взгляд.

— Я не хотела его искушать. Это просто … — Не знаю, как правильно подобрать слова. Я лишь хочу спросить, погубила ли я его, но не могу.

Мне это не нужно. Она же читает мои мысли.

— С ним все будет в порядке, но … — она замолкает, и я смотрю ей в лицо.

— Он больше не может быть со мной, — закончила я, читая печаль в ее глазах. На самом деле, я это и так знала. Прошлым вечером у дедушки я знала, что мы пришли к такому решению, хотя и не произнесли вслух.

— Так будет лучше для обоих.

Я снова киваю, проглатывая пульсирующий комок в горле.

— А как Люк? — спрашиваю я, все внутри сжимается, зная ее неизбежный ответ. Благодаря мне, Люк стал смертным. А это значит, что он мертв.

Ее глаза темнеют.

— Хочешь его увидеть?

Мое сердце начинает бешено колотится в груди, по щеке катятся слезы.

— Он жив, — шепчу я, закрывая лицо руками.

— Пока да, — мрачно добавляет Она.

Я резко спрыгиваю с дивана. Она крепко сжимает мою руку, которую все время не выпускала из своих рук.

— Поторопись.

— Где он?

— В больнице.

И тут в голове вспыхивает картинка — Люк лежит на больничной койке, провода и трубки повсюду.

«Время смерти, шесть часов тринадцать минут».

В спешке смотрю на часы на кухне. 5:41

— Нет!

— Он будет ждать тебя, — говорит Она. — И передай ему, для него здесь есть работа, если ему будет интересно.

Я снова глотаю. — Но он должен будет умереть … верно?

Ее взгляд смягчается, когда она кивает.

— У него есть выбор.

— Если он решит жить, останется ли он человеком?

Она поднимает бровь. — Это то, что ты хотела бы для него?

— Я хочу, чтобы у него был шанс на нормальную жизнь.

— Даже если она будет без тебя? — Тихо спрашивает Она, пристально смотря меня.

Мое сердце сжимается в крошечный жесткий комок, когда я киваю.

— Он это заслужил. Он самый человечный, чем кто-либо другой, кого я знаю.

— Если таков будет его выбор — я так и сделаю.

— Да, — говорю я, поворачиваясь к двери.

Она останавливает меня, нежно удерживая рукой за мое плечо.

— Ты больше не пользуешься дверью, моя девочка.

— Что ты имеешь в виду?

Она поднимается, и Ее рука скользит по моему лбу. И когда Ее прикосновение посылает мне прилив Силы, я осознаю, что мое тело призрачное.

— О Боже … — шепчу я. — Я умерла? Я ангел?

Она отрицательно качает головой.

— Фрэнни, конечно нет. Но ты уникальна тем, что рождена от трех миров. В тебе есть часть Рая, Ада, а также часть Земли. И учитывая твои способности, ты вполне можешь свободно перемещаться между ними.

И снова внутри меня все холодеет. Мне настолько плохо, что хочется буквально выпрыгнуть из кожи.

— Я не понимаю. Что это значит?

— Дитя мое, теперь ты знаешь свое предназначение, и понимаешь, насколько ты сильна. Это то, что ты выбрала, когда была в Бездне. А для того, чтобы достичь своей цели, тебе необходимо будет перемещаться между полями.

— Но я думала, моей целью было то, что я сделала с Люцифером.

— Это было всего лишь частью этого, но у тебе все еще есть работа, которую ты должна выполнить.

— Значит … я должна…?

— Это было тебе нужно, чтобы ты могла обнаружить ее. — Она, не отрываясь смотрит мне в глаза, и я начинаю чувствовать силу. Теперь это точно не моя бабушка.

Это Господь.

Отвратительное чувство оседает глубоко в моем теле.

— Я чувствую, будто … я не знаю … — опускаю глаза вниз, появляется такое чувство, будто я не слишком хороша, чтобы даже смотреть на Нее.