— Что такое, дитя мое?

— Будто какая-то часть Его — Люцифера — внутри меня. Чувствую себя такой встревоженной и нервной.

— Часть его живет в тебе ровно так же, как и часть меня. Ты должна найти баланс в себе самой, и во всей Вселенной. Сделать так, чтобы обе стороны могли сосуществовать.

Услышав это, я на самом деле прижимаю руки к сердцу, чтобы убедиться, что мое сердце не остановилось.

— Он внутри меня?

— Если когда-нибудь тебе потребуется помощь, обратись к Кейт.

— Кейт? — Размытая память о том, как она схватила кулон Люцифера во время битвы, вспыхивает в моем сознании. Он обжог Мэгги, но когда Кейт схватила его, тот потух. — Что она может делать?

— Она рассеивает демоническую и небесную энергию. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя слишком сильной внутри — потеряешь баланс — она может помочь.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

Она улыбается мне.

— У тебя есть поддержка, Фрэнни. Твой отец, твои сестры… и даже твой молодой человек. — Она нежно толкает меня. — Теперь иди! Он нуждается в тебе.

— Где? — спрашиваю я.

— Следуй за своим сердцем.

— Но…

Она кладет руку мне на лоб, и я закрываю глаза. Я будто плыву — это чувство вызывает у меня тошноту.

— Люк, — шепчу я, когда открываю глаза, стою в углу больничной палаты, наблюдая, как он спит. Когда тошнота медленно проходит, я понимаю, что не одна. Люк здесь, но и кто-то еще.

— Гейб? — шепчу я. Чувствую его за своей спиной. Затем, подобно туману, образующемуся в сырую ночь, появляется его размытый образ.

— Гейб! — говорю я, громче.

— Я здесь. — Он улыбается, но так и остается в стороне.

Как только наши тела становятся более материальными, я подхожу к нему.

— Я думала, ты … — крепко обхватываю его руками. Затем отстраняюсь и внимательно смотрю на него. — Ты в порядке?

Он стоит неподвижно, руки неподвижны. В его взгляде читается мягкость, но он избегает смотреть в мои глаза.

— Фрэнни, все в порядке.

Я беру его за руку и легонько сжимаю, после чего поворачиваюсь к Люку.

— Он собирается …?

— Он еще не решил.

Я снова поворачиваю голову к Гейбу.

— Не решил? Но он сделает это?

Гейб кивает.

— Думаю, да.

Опять повернувшись к Люку, не могу оторвать взгляд от его лица. Оно такое бледное и мрачное — будто на него свалилась вся тяжесть этого мира и нести ее слишком так тяжело. Из его рта выходят трубки, из носа — провода, подключенные к звуковым и щелкающим машинам.

Все точно так, как я видела в своем сознании после вспышки.

Подхожу к нему и беру его руку в свою. Он неподвижен — только слабое движение, когда его грудь поднимается и опадает со звуком громкого щелканья и сопения респиратора у его постели.

Оглядываю больничную палату: потертые белые стены; жесткие белые простыни; запах спирта и смерти. И шум аппаратуры. Я так хочу, чтобы все замерло. Всего мгновение покоя с Люком, чтобы попрощаться.

Но тут я осознаю, если вдруг все затихнет — значит Люк умер.

— Бабушка сказала, что у Нее есть для Люка работа, если он, конечно, захочет, — обращаюсь к Гейбу.

— Да, мне говорили.

— Ты знаешь, о чем идет речь?

— Он должен быть твоей связующим звеном между Раем и Адом.

Я оторопела.

— Моим связующим..? Ты имеешь в виду Ее связью? Господа?

Не успев поднять на меня глаза, сразу же их опустил, как и в прошлый раз.

— Всемогущий — это и есть Небеса. Тебе поручено «навести мосты».

— В смысле?

— Ты, как посредник. Тебе предстоит договориться об условиях перемирия. — Он слегка улыбается. — Ты получаешь то, чего всегда хотела. В конечном итоге — ты дипломат.

— Между Раем и Адом, — добавляю я, зная, что это правда.

Гейб кивает.

Я смотрю на Люка, сердце сжимается от боли.

— Но он должен будет умереть, чтобы выполнить эту работу. Я не хочу, чтобы он умирал. Она сказала, что сохранит его смертным, если он решит жить. — Я оглядываюсь на Гейба, по моим щекам текут слезы. — Я так хочу этого для него.

— Я понимаю твои чувства. Он пожертвовал всем. Но, в конечном счете, это его решение.

Я ищу в его бледно-голубых глазах признаки моего Гейба, но он держится на расстоянии. Я протягиваю руку и кладу ее ему на грудь. Пульса нет.