– Эдик, нам надо это прекратить, – собрав волю в кулак, сообщила я.

После возвращения я была сама не своя. «Отношения» с Эдиком тяготили, даже несмотря на то, что настоящими их назвать было сложно. Мне постоянно казалось, что фотограф вкладывает в них больший смысл, и теперь вот решилась прояснить ситуацию.

Особенно после реакции Макса. На сердце скребли кошки совести, вынуждая все точки над «ё». Но в то же время назойливо мяукали о том, что произошедшее в «командировке» было для Макса всего лишь игрой. Приятная компания, располагающая ситуация – как еще мог поступить мужчина, прослывший бабником?

Но даже если для него это стало приятным бонусом, хоть и незаконченным, я вернулась другой. И эта «другая я» требовала сообщить Эдику, что пора заканчивать с этим театром.

– Прекратить что, Настенька? – елейно пропел он, пригубив латте. Его лицо изменилось, хоть голосом он не выдал напряжения.

– Ну вот это вот все, – я неопределенно дернула плечом.

Мы сидели в уютной кафешке неподалеку от дома. Именно здесь все и началось.

– Я не думаю, что теперь есть необходимость делать вид, будто мы вместе, – пояснила я после секундной заминки.

– Делать вид? – его брови взметнулись вверх. – Ну вот, а я уже почти начал верить, что у нас все по-настоящему. Между вами что-то было?

– В смысле? – сделала вид, что не поняла.

– Ну, в вашей… кхм… командировке, – он так выделил слово командировка, будто считал, что мы ездили на курорт. Впрочем, так оно и вышло.

– Нет, – соврала я. Не хотелось делиться с Эдиком скудными подробностями моей интимной жизни. Мы просто должны были покончить с обманом - раз и навсегда.

– Серьезно? – усмехнулся Эдик. – Макс теряет хватку.

Я не ответила, уткнулась в кружку с латте.

– Насть, не парься, – неожиданно серьезно произнес фотограф. – Все в порядке. Если ты хочешь закончить, мы закончим.

– Спасибо, – тихо произнесла я и улыбнулась. Не ожидала, что ощущение будет такое, будто камень с души упал. Даже не камень, скала. И она рухнула от просто «не парься», обнажив солнце, которое скрывалось за вершинами.

Только сейчас я поняла, как сильно меня тяготило все это вранье. Даже дышать стало легче.

– Но мы же останемся друзьями? – в своей привычной шутовской манере протянул Эдик.

– Конечно, – ответила искренне. – Фиктивное расставание в фиктивных отношениях не помешают настоящей дружбе.

Эдик ответил на улыбку, но как-то не слишком искренне.

Макс

После возвращения домой я направился в офис. Нужно было срочно подписать несколько документов, разобрать корреспонденцию и завезти бумаги. Настроение было безрадостным. Мне покоя не давало то, что произошло в нашей импровизированной командировке. Я хотел Настю, хотел ее всю. И меня до чертиков бесило, что в тот момент она зачем-то вспомнила об этом придурке Эдике. Радовало другое – его «победа» в пари была полнейшим враньем.

– Дру-у-уг, – голос Эдика обрушился на меня, как только я перешагнул порог кабинета. Мой приятель вальяжно развалился в моем же кресле и потягивал коньяк из папиных запасов. Смело.

– Что ты тут забыл? – сухо бросил я.

– Подавись, – в меня полетел какой-то предмет, и я по инерции поймал. Ключи от тачки. Неужели у друга проснулась совесть?

– Все? – сухо уточнил я, убирая их во внутренний карман.

– Больше мне нечего предложить золотому ребенку-с, – он широко расставил руки и по-мультяшному пожал плечами. Сколько же он выжрал?

– Я не собираюсь с тобой разговаривать, пока ты в таком состоянии, – выплюнул я, бросил документы на стол и развернулся.

– С каких это пор тебя раздражают пьяные люди? – хохотнул он.

– Разговор окончен. Захочешь поговорить, сперва протрезвей, – Эдик не вызывал ничего кроме раздражения.

– Настя бросила меня, доволен? – бросил он в спину.

– Да, очень, – ответил я и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Бросила? Так все же они встречались? По-настоящему?

Настя

Такси и правда жутко удобная штука. И если когда я только приехала – оно меня пугало, то теперь не мыслила жизни без шустрых водителей и желтых шашечек. Особенно, с учетом того, что до Макса мне бы пришлось добираться три дня на оленях. Сперва до кольца, потом крюк, следом еще одна пересадка…

Как только я «рассталась» с Эдиком, почти сразу почувствовала в себе желание обсудить это с Максом. И что мне мешало сделать это сразу?

Я корила себя за глупость, и боялась, что все произошедшее в командировке - «жар-птица», хвост которой стремительно ускользает из рук. За это я ругала себя еще больше: ведь если этот хвост так просто ускользает из рук, то какова его цена?