- Ты вообще никогда не устаешь? – раздраженно спросил он у меня, оторвав от составления рыночного среза.

– Устаю, конечно, - пробормотала я, не поднимая головы. – Ну вот, перескочила через строчку… Да вы не волнуйтесь, я закончу. Можете идти домой… - я закусила карандаш: так углубилась в работу, что забыла о субординации.

– Обойдусь без твоего разрешения! – рявкнул Макс. – Мне не нужны одолжения, твой рабочий график нормирован штатным расписанием. А то подашь еще потом в суд за внеурочные, хотя никто тебя не заставляет демонстративно впахивать тут мне назло!

Я чуть карандаш не разгрызла от неожиданности и обиды. За что?! Что я ему сделала?! Всего лишь выполняла свои обязанности.

– Если бы я и судила вас, - я возмущенно встала. – То за безответственность, халатность и пьянство на рабочем месте! Жаль, нельзя написать заявление…

– А ты напиши, давай! Ты же у моего папы теперь любимица! Втерлась в доверие, да? Иди и жалуйся, но я-то вижу, что тебе на самом деле от него нужно!

Я стояла, беспомощно хватая ртом воздух. Только мне показалось, что я привыкла к нему, только подумала, что сможем нормально работать вместе, как он выкатил мне такое… В глазах защипало от обиды, досады, бессильной злости. Ну уж нет! При нем я бы не расплакалась ни за что, даже если бы он уволил меня при всех сотрудниках. Развернувшись на каблуках, я выбежала из кабинета и чуть не сшибла с ног Эдика.

– Ты что? – он мягко взял меня за плечи и заботливо заглянул в глаза. – Он опять на тебя наорал?

Вместо ответа я звучно шмыгнула носом.

– Ну-ну, - он прижал меня к себе и похлопал по спине, на сей раз – безо всяких двусмысленных намеков. – Ему плохо из-за отца, вот он и срывается на всех подряд. Потерпи, это пройдет. Лучше давай пообедаем.

Эдик отвел меня в небольшую итальянскую кафешку на первом этаже, выбрал уютный угловой столик и, видя мою растерянность, предложил заказать на свой вкус. А вкус у него оказался отменным: горячая паста с соусом из вяленных помидор, ароматный салат с рукколой, грибами и орешками… Признаться, мне было приятно сделать такой перерыв, вынырнуть ненадолго из бесконечного рабочего аврала ради маленького праздника жизни.

– Пить мы с тобой сегодня не будем, - сказал Эдик, разливая по нашим бокалам гранатовый сок. – Иначе ты сочтешь меня алкоголиком.

– И в мыслях не было… - улыбнулась я. – Я же вижу, откуда идет дурное влияние.

– Ты к нему слишком сурова, - Эдик рассмеялся. – У каждого человека могут быть слабости. И я чувствую, что моя слабость сидит прямо напротив меня…

Конечно, я не воспринимала его ухаживания всерьез. Все же я выросла не в лесу, и хоть у меня не было опыта с мужчинами, я знала, как устроен мир. И догадывалась, что все эти комплименты Эдик успешно отсыпает не только мне, но и всем хорошеньким представительницам женского пола. Но если начистоту, сегодня мне это было нужно. Без Василия Петровича в офисе стало совсем туго: общаться было не с кем, друзей я так и не завела. Периодически со мной перебрасывались парой слов Ваня и Лиза из креативного отдела. А остальные каждым взглядом будто говорили: «Ты можешь сколько угодно наряжаться в костюмы, мы-то знаем, что ты сельская простушка. И знаем, как тебе все это досталось». Я не позволяла сплетням испортить мне настроение, но все же друзей не хватало.

С того дня, как Василия Петровича увезли в больницу, Эдик был первым, кто отнесся ко мне с симпатией. И я была благодарна ему за это. И за обед, и за шутки, и даже за комплименты, пусть я и отлично понимала, что половина из них – чистейшей воды вранье.

Домой я доползла к девяти вечера: как бы Макс ни опасался, работать кто-то должен был. Возвращаться в пустую квартиру не очень хотелось, и я налегла на новый проект, чтобы сдать его досрочно и произвести впечатление на клиентов.

Отперев дверь, я услышала на кухне шум воды. Совсем забыла, что сегодня по графику Маргарита Михайловна должна прийти с уборкой и ревизией холодильника. Я предлагала ей устроить отпуск, пока шеф в больнице. Неужели я сама не справилась бы с готовкой и пылесосом? Но она настаивала, что деньги берет только за труд. Наверное, поэтому она мне сразу понравилась.

– Настенька?
– крикнула она и появилась в коридоре, вытирая полотенцем руки.
– Тут для тебя сюрприз.

И указала взглядом на тумбочку: там лежал потрясающий, воздушный букет розовой сирени.

– У кого-то появился поклонник, - хитро подмигнула она, и я, опешив, взяла цветы и вытащила карточку:

Весь день думаю только о тебе!

Спасибо за чудесный обед,

твой Эдик

Перспектива стать объектом страсти Эдика меня не прельщала. От слова «совсем». Творческий человек, друг Макса – этого уже было достаточно, чтобы обходить его за километр. Работая под началом Василия Петровича, я и раньше видела Эдика, правда, издалека. Его терпели за умение управляться с объективом, да и только. То он вился вокруг моделей для съемок, то вдруг от этого зрелища кто-то из офисных девочек срывался со слезами в туалет, чтобы потом светиться красным распухшим носом.

С появлением Макса дамские симпатии, конечно, перераспределились. Теперь восторженные взгляды наших незамужних сотрудниц обратились на нового шефа, и Эдику, видимо, стало скучно и обидно. А я… Я подвернулась под руку. Звезды сошлись: ему хотелось позлить друга, поупражняться в собственном обаянии… Ну и просто пьяное чувство вины.

Цветы мне, конечно, понравились, да и пахли они… Боже, мне казалось, что я проснулась в весеннем саду. Но при этом отдавала себе отчет: время не то, человек не тот. В кризисные времена хоть у кого-то должна быть голова на плечах, раз уж Василий Петрович в больнице. От Макса чудес стратегии и планирования ждать не приходится, и если и я брошусь в романтические шашни… Нет, нет и нет.