– Моя Нина забеременела, и аборт делать не хочет. Я уже ее и так, и этак уговариваю, а она уперлась на своем: буду рожать, хочу стать мамой. Говорит: уже пора – старею… Ну, что делать?.. Где жить?.. И как жить на наши учительские зарплаты? Нет, это не власть, это натуральный фашизм! А мы, здоровые балбесы, любим только себя, нам плевать на свой несчастный народ! Преступно, преступно молчать! Нужно протестировать! Но как!? Что делать? Что!?

Умоляюще посмотрел мне в глаза:

– Может, в твоей деревне кто часть дома сдает квартирантам? Расспроси! Я соглашусь на любые условия.

Мы тогда долго разговаривали. Я, как только мог, всячески утешал, успокаивал товарища.

В гостях у брата.

Петр не раз приглашал меня в гости к своему брату Арсену, который жил в Понебели, – селе, которое находится за шесть километров от города. Арсен был рад гостям – всегда стол накрывал, на котором был тот самодельный коньяк, самогон, горячие и холодные блюда, салаты.

В отношении проблем, Петр доверительно рассказывал следующее:

– Братик имеет на сберкнижке 4000 рублей, согласен мне занять половину. А вот совестно брать, потому что он дочку хочет устроить в институт, а это, сам знаешь, без доброй взятки не обойдется. Совестно оставить братика без копейки. А тут еще и моя Нина с новостью: "Врачи сказали, что аборт делать уже поздно". И я ее понимаю: она любит меня и, как каждая женщина, хочет стать матерью. Ну как же жить дальше? Хоть бери и в петлю лезь…

Я успокаивал товарища, сочувствовал, обещал еще раз расспросить односельчан, слышали ли, кто в селе планирует принять квартирантов. Мне было очень жаль товарища, – это же надо, чтобы человеку так не везло…

"По-правде, по-правде Библия – книга жизни, источник мудрости!..".

Мой единомышленник, как почти все в то время, был атеистом. Я решил исправить этот недостаток: рассказывал ему о сотворении Богом мира и человека, жизни библейских героев, жизнь и добровольную смерть ради нас, грешных, Сына Божьего – Иисуса Христа. Давал Петру почитать одолженную у соседа Библию. Возвращая Святую Книгу, друг искренне руку прикладывал к сердцу, глаза возводил к небу и радостно, блаженно высказывал свои впечатления: "Вот это книга! Вот это книга! Правда, правда, – Библия – книга жизни, источник мудрости!..".

"Вот у Иисуса Христа было 12 учеников, а ты у меня – один…".

Я был рад таким отзывам, интересу товарища к вероисповеданию наших предков. Гордился тем, что спасаю душу заблудшую и часто говорил:

– Вот у Иисуса Христа было 12 учеников, а ты у меня – один!

Петр любил слушать меня. Иногда мы спорили. Я убеждал, что тело умирает и сгнивает, а бессмертная душа предстает на суд перед Богом.

Мой ученик возражал:

– Да нет, главное здесь, на Земле, пожить в свое удовольствие. Брать от жизни нужно все что сможешь, потому что живешь то один-единственный раз!

На примерах из Библии, я снова и снова убеждал друга, что его мировоззрение ошибочно. И хотя он и имел высшее образование, но пожить в свое удовольствие, у него почему-то не получалось. Каждый день у меня копейки одалживал, и пирожки с ливером покупал. Жадно ел и сетовал на власть, при которой дошел до такой жизни. Я искренне жалел Петра. Он приглашал меня к себе в общежитие, к брату Арсену в село, и мне уже стало как-то неудобно не пригласить его к себе.

Дома угощал товарища, мы ели из одной миски. Давал также для его беременной Нины клубнику, малину, яйца, молоко. Бывало, мы так увлекались игрой в шахматы и политическими разговорами, что друг опаздывал на последний автобус. Тогда я отправлял жену в другую комнату и стелил ему на кровати рядом с собой. Утром умывались, завтракали и шли на автобусную остановку.

Одна история нашей искренней дружбы.

Вот подробно одна история нашей искренней дружбы. После "пятиминутки" часто заходили в кафе, на кофе с его самодельным коньяком. Петр просит:

– Одолжи мне три рубля, – куплю на завтрак пару пирожков, а потом угощу тебя пивом.

Прошлись по объектам. Заходим в бар. Петр заказывает пиво. Неспешно смакуем и ведем задушевную беседу. Народу в баре много. Накурено, грязно и шумно, – люди разговаривают, спорят, пересыпая речь, как у нас водится, отборной бранью.

Петр улыбнулся:

– А знаешь, на чем "палились" немецкие агенты во время минувшей войны?.. На чистоте языка. Нацисты вербовали агентуру из числа белоэмигрантов. Те хорошо знали родной язык, но… но, это уже была не та страна, не те люди, которых они когда-то покинули. Здесь уже царила широкомасштабная ложь, цинизм, озлобленность, а это порождало отборный мат-перемат, – люди ругали твою и его мать. Но вот интересно: "Его" – это кого имеют в виду? Чью мать?..

Сделав паузу, как это делают перед итогом, продолжал:

– Так вот, бывшие белоэмигранты не умели так, как все мы, использовать мат для связи слов и, попав под подозрение, проваливались. Ты только посмотри – показал глазами на любителей пива – строители коммунизма. Вот они. Украсть или обмануть кого, а потом эти деньги пропить или прогулять с проститутками… А такие и должны быть люди при социализме: послушными, трудолюбивыми… и не способными самостоятельно думать.

Почему? А потому что раб, который задумался и понял, что он раб, становится опасным для хозяина. А вот ты – не раб. Ты – исключение из правила. Одно удовольствие работать с тобой. Смотри Николай, будь очень осторожным – у нас не любят тех, кто думает…