В бараках по 200 заключенных. Каждый барак отгорожен от других, все передвижения в лагере только строем. Еда такая же, что и в тюрьме. Заключенные живут "семьями" – собираются по двое или трое, а иногда и больше и помогают друг другу, делятся добытым, выручают. Такое объединение называется семьей. Конечно, так легче существовать, как говорят в лагерях: "тянуть срок".

В первую ночь не мог спать: в коридоре блатные жестоко били новичка. В бараке все закрылись одеялами и делали вид, что ничего не слышат. Никто не хотел вмешиваться.

Утром жестокое избиение продолжалось на плацу возле барака. Все стали шептаться, мол, что это за "беспредел"? И будто уловив это настроение, блатные заставили новичка стать на колени и признаться, за что его бьют. Став на колени, тот сквозь слезы умолял:

– Мужики, простите! Я прибыл из больницы, а сказал, что из ШИЗО. "Пацаны" меня переодели, накормили, напоили. Я обманул вас всех! Простите!

А блатные продолжают его избивать.

Я попросил одного из узников объяснить суть дела. Дело в том, что в лагере существует такой закон: если заключенный за какую-то провинность попадает в штрафной изолятор, то "семья" должна по окончании 15 суток встретить его, то есть накрыть для страдальца стол, переодеть во все новое. Если же, как в этом случае, у мужчины нет "семьи", то эту роль берут на себя блатные. Он их обманул, но обман раскрылся, и поэтому его безжалостно избивали, а потом отправили на "петушатню" – к педерастам.

Через день все снова наблюдали подобный сюжет. Двух заключенных застукали, как те воровали чужие пайки хлеба. Тот хлеб намазали обувным кремом, густо посыпали солью, еще и плюнули туда. На грудь повесили таблички с надписью "шушара", то есть крыса, вор. Потом водили вокруг барака, подгоняя ногами, и заставляли тот хлеб есть. Под звон ложек, консервных банок ворам было устроено публичное наказание, чтобы все видели, что воровать нельзя.

Через два дня опять приключение. Один наглец во дворе попросил новичка из числа земляков:

– Возьми в моей тумбочке пачку сигарет и принеси мне.

Тот послушался, а через час крик, гвалт: – Деньги украли! "Четвертак" пропал! (25 рублей) Все сбежались на крик. Обвиняют наивного простачка, а он плачет и клянется, что никаких денег в глаза не видел.

Пришли блатные и стали вести следствие.

Спрашивают клеветника:

– Вчера ты по всему отряде "пятерку" искал, а сегодня у тебя "четвертак" пропал? Где ты взял деньги?

– Земляк из соседнего отряда одолжил.

– С какого отряда?.. Кто?.. Веди нас к нему!

Привел. Спрашивают земляка:

– Ты дал взаймы этому человеку деньги?

Те оба смотрят друг другу в глаза. Пауза затянулась. Видно, была договоренность, но сейчас сдали нервы и страх наказания заставил сказать правду.

– Нет! – твердо ответил.

Что началось! Били, ломали на спине и голове табуретки, обзывали, и все это публично, чтобы все видели, что в этом лагере придерживаются правил игры. Подобные происшествия время от времени повторялись. Наука шла на пользу: наказаные за мордобой в лагере кулаками не махали, воры не воровали.

Изготовление ширпотреба.

В цехах завода заключенные подпольно изготовляли ножи, зажигалки, мундштуки, перстни, и у охранников и вольнонаемных работников обменивали на спиртное, продукты, сигареты. Охранники и люди на воле соглашались нарушать закон, потому что на мизерную зарплату не проживешь. "Хозяин" это понимал, и на подобные нарушения смотрел сквозь пальцы. Например, вставить зуб из желтого металла стоило 5 руб. Массивный перстень обходился желающим в 5-10 руб.

Продукты в лагерь завозили на телеге, запряженной кобылой по имени Майка. Рассказывали как заключенные, ради прикола, накормили кобылу едой со снотворным, а когда та уснула, сняли слепок зубов. (Наркотики и шприцы в лагере не были дефицитом.) Через несколько дней опять накормили снотворным, и во время наркоза, вставили блестящие рондолевые челюсти. "Хозяин" лагеря был шокирован, когда увидел, как кобыла ест сено… "золотыми" зубами.

Один заключенный нашел инструмент для изготовления ширпотреба и присвоил. Когда это дело раскрыли, то беднягу долго били и при этом объясняли: "Нашел чужое – положи на место, потому что это от контролеров спрятано, а не от тебя. Не смей обворовывать своего брата зека". И снова били так, что тот просился слезно на вахте, чтобы те перевели в другой отряд.

Лагерное народовластие.

Заметил, что порядки в лагере наводят не только блатные – есть немало авторитетных ребят из числа "мужиков". Однажды среди заключенных возникло напряжение. Ко мне подошли и спросили:

– Блатные слишком распустились. Пора их поставить на место. Ты вместе со всеми?

– Конечно! – ответил я.

Правда, до потасовки дело не дошло. Блатные поняли, что им может хорошенько достаться от мужиков, так вот, пообещали, что впредь будут вести себя сдержаннее.