– Мне он такого не говорил. Наоборот, в ближайшей игре я должен быть в «18» и выйти на замену.

– Я хочу предложить тебе попробовать свои силы в лучшей азиатской команде. Там все условия, от зарплаты до быта на порядок лучше российских. Вот, например, в «Динамо» у тебя зарплата 5–6 тысяч в месяц. В «Самсунге» тебе дадут 10–12 тысяч, плюс получишь подъемное пособие 80 или даже 100 тысяч при подписании контракта.

– Нет, я не хочу! Я звонил своему другу в Сеул – Бабангида, защитник, он в «Ильве» сейчас играет. Так он не советует. Если я не нужен в Москве, то я хочу вернуться в Италию, откуда перешел в «Динамо».

– Но что ты теряешь? Поезжай в Сеул, потренируйся, присмотрись. А. Потом, может тебя и не возьмут вовсе.

– Нет, не хочу!

Битый час я «обрабатывал» Лаки, апеллируя к формальной логике и разуму. Всё было напрасно. Ещё тогда я вдруг поймал себя на мысли, что африканцы твердые орешки и знают, что хотят, и как этого добиться. Норовистые и упертые, даже покруче наших. Через неделю ситуация значительно упростилась, поскольку к обработке Изибора приступил лично Толстых. Николай Александрович на доступном всем языке денег коротко объяснил Лаки, что если тот не поедет на смотрины в Корею, то у него будет свой личный российский «дефолт». Спустя короткое время мне позвонили из «Динамо» и сообщили, что Изибор «дозрел» до положительного решения и рвется в бой, аж пар из ноздрей валит, как у боевого коня. Как полагал Сарсания, наши шансы пошли резко вверх: «Когда негр пришпорен, жди удачи», – сказал мне Костя перед самой отправкой футболиста в Корею.

Отправляя Лаки Изибора в далекую восточную страну, я не тешил себя иллюзией легкого успеха. Скорее просто исходил из того, что «Совинтерспорт» должен делать свою рутинную работу, чтобы не потерять деловых связей и держать руку на пульсе корейской футбольной жизни. Регулярные отчеты наших партнеров о пребывании Лаки в Корее были выдержаны в тоне сдержанной похвалы. Это не сулило нам ничего оптимистического, ибо восточные люди просто не позволяют себе говорить плохих слов. Лаки, следует отдать ему должное, на всех тренировках «пахал» от и до, стараясь показать свою мощь, скорость и технику. К тому же ему стало фартить – в отличие от игр за «Динамо» Лаки взялся забивать голы почти во всех «двусторонках» и тестовых играх. А уж когда Лаки в показательной игре сделал хет-трик., к нам в офис позвонил сам генеральный менеджер «Самсунга» и известил меня, что его клуб готов немедленно перевести на счет «Динамо» оговоренную сумму трансфера. Более того, мы должны были в течение двух дней организовать отправку международного трансферного сертификата в Корею, с тем, чтобы «Самсунг» успел его заявить на предстоящий матч корейской лиги. Корейцы, в принципе, вечно прижимистые люди, так расположились к Лаки, что сразу выделили ему шикарные апартаменты и новый представительский автомобиль. Именной же чек на обещанные лаки сто тысяч подъемных был выписан лично президентом клуба в присутствии Изибора и депонирован в президентский же сейф (до возвращения футболиста бизнес-классом из Москвы, куда его отправили на двухдневный сбор барахлишка и решения всех финансовых претензий, накопившихся у футболиста за время его годичного пребывания в «Динамо»). Президент «Динамо», не торгуясь, погасил африканцу всю накопившуюся задолженность (правда, особого выбора не было, ибо в противном случае Лаки грозился устроить шумный демарш).

Вскоре после успешно завершившейся сделки мне в офис «Совинтерспорта» позвонил известный в прошлом голкипер Алексей Прудников и поздравил с успехом.

– Николаич, ну ты, блин, даешь! Читаю прессу и узнаю, что вы продали Изибора в «Самсунг»!

– А что такого, Леша? Обыкновенная сделка.

– Ну да, обыкновенная! Ты хоть знаешь, что за эти полгода, что «Самсунг» искал нападающего, к ним только из Бразилии и Европы под сто человек приезжали на просмотр?! Я тоже руку приложил – отправлял туда литовцев, чехов, югославов, и всё безуспешно.

– А знаешь, Лёш, почему к тебе фарт задом повернулся? Потому что ты со своими европейскими агентами ФИФА хотели тупо заработать себе денег в карман, а «Совинтерспорт» выполняет священную миссию очищения Родины от легионеров. Вот нам словно кто-то сверху и помогает», – пошутил я с усмешкой в голосе. Про себя же я подумал: действительно, бывает же такая удача, не иначе: «Новичкам везет!

Однако везло не только нам. Везло и Лаки Изибору, не иначе «сработало» его имя (в переводе с английского «Везунчик, Счастливчик»). Но, как потом оказалось, я глубоко ошибался. Лаки отыграл за «Самсунг» в основе около десяти игр, поначалу даже забивал. А потом, как и в «Динамо», «сдулся» и до конца сезона так и просидел на лавке. На следующий сезон опытные тренеры корейского клуба предполагали отнестись к Лаки более требовательно и подтянуть его ослабленные физические кондиции. К сожалению, к началу весны, когда все игроки «Самсунга» летали по полю как ласточки, Лаки окончательно «сдулся», что заставило руководство клуба направить его в лучшую корейскую клинику для тщательного анализа здоровья игрока. Смутные опасения подтвердились. Анализы были не просто неутешительными для чувствительных корейцев, а практически не давали никаких оптимистических прогнозов. Врачи заявили, что речь может идти о «чуме XX века». Руководство, как клуба, так и всей корпорации «Самсунг» оказалось не просто в смущении, но и всерьез испугалось за свою репутацию. Так что корейцы решили срочно избавиться от игрока, предложив ему зарплату за полгода вперед, бесплатный трансфер и посоветовав Лаки срочно поехать на родину в Нигерию отдохнуть, а, заодно и подлечиться. Но Изибор обратился к президенту клуба с просьбой оформить ему документы до Москвы, якобы у него в нашем городе осталась масса друзей и подружка-москвичка. Корейцы срочно позвонили нам с конфиденциальной просьбой срочно проинформировать президента «Динамо» о случившемся, при этом особо подчеркнув, что ни к нам, ни к российскому клуб претензий не имеют. Сначала я не понял, почему корейцы так беспокоятся о динамовском реноме (раз уж не намерены выставлять финансовые претензии), а потом вспомнил один стишок из книги Аркадия Арканова, которую он мне подарил с памятной надписью:

С тех пор прошло два года, и как-то в «Спорт-Экспрессе» я прочел интервью с нигерийским нападающим «Локомотива» Джеймсом Обиорой. В нем Джеймс сообщал, что поддерживает дружеские отношения со своим земляком Изибором, который лечится в какой-то клинике и не оставляет надеж вернуться в большой спорт…

Незадолго до начала подготовки сборной России к чемпионату мира в Корее и Японии «Совинтерспорт» организовал для московского «Локомотива» тренировочные товарищеские игры в Тунисе, чтобы наши футболисты имели возможность познакомиться поближе с одним из своих соперников по отборочной группе. Мы с Юрием Павловичем Семиным любили прогуляться в послеобеденный перерыв между тренировками по прекрасному песчаному берегу курортного города Сус. Говорили о превратностях спортивной судьбы футболистов, вспомнили о Лаки Изиборе. Юрий Палыч дал мне «добро» на беседу «за жизнь» с Джеймсом Обиорой. Джеймс оказался в общении человеком склада, прямо противоположного Лаки. Человек замкнутый, малословный, скупой на улыбку и, что для меня оказалось неожиданным, сверхнабожный христианин. Каждую фразу он непременно заканчивал поминанием Бога. Раньше я полагал, что только арабы нарочито козыряют избитой фразой «Иншалла» («да будет на то воля Аллаха»).

Однажды, когда Семин попросил меня позвонить Обиоре в Нигерию и узнать, когда точно Джеймс намерен вернуться из отпуска, чтобы не опоздать в Италию на январский сбор команды. Я набрал номер и услышал голос матери Джеймса. Она сказала, что его нет дома – он на прогулке. Но, узнав, что я звоню из Москвы, попросила меня подождать пару минут и стала, судя по громкому крику, громко звать сына через окно. Запыхавшийся Джеймс взял трубку. Он заверил меня, что «коуч» (знающий не понаслышке о проблемах с дисциплиной у африканцев) не должен волноваться, что Джеймс обязательно прилетит вовремя в Милан, а в конце помянул Бога. Тогда я думал, что это случайность, но ошибся.

Обиора был искренне и всецело верующим человеком. Живя в Москве, он вел размеренный образ жизни, воздерживаясь как от спиртного, так и от случайных знакомств со слабым полом. Семину откровенно нравился этот, пусть и не «фактурный», но очень быстрый и техничный форвард. Правда, нравился до тех пор, пока Джеймс не стал симулировать различные травмы, которые врач «Локомотива» Ярдошвили ну никак не мог обнаружить или подтвердить. Как-то, доведенный смутными сомнениями до отчаяния, Семин пригласил моего помощника по «Совинтерспорту» Александра Калягина помочь в качестве переводчика доверительной беседы с футболистом, дабы тот перестал откровенно «дурить». Джеймс дал стотысячное обещание «исправиться», и поначалу всё опять наладилось. Но прошло какое-то время, и Обиора вновь стал подводить тренерский состав своей команды. Между тем, годовой оклад Обиоры в «Локомотиве» превышал четверть миллиона долларов, и руководство команды искренне надеялось, что футболист честно отработает вложенные деньги. Но, чем ближе был срок окончания контрактных обязательств Джеймса, тем чаще он пропускал тренировки, ссылаясь то на боли в суставах, то на ушибы, то на растяжения. По отработанной в России методике руководство московского клуба стало задерживать зарплату футболиста. Вот тут-то Обиора и проявил всю свою скрытую «любовь» к клубу: он собрал весь свой багаж и самовольно уехал лечиться сперва в Европу, а затем к себе на родину (заодно пригрозив «Локомотиву», что подаст апелляцию в ФИФА с целью заполучить свободный трансфер). Похоже, что в конечном итоге своего Джеймс все-таки добился. Хотя мы в «Совинтерспорте» изыскали возможность найти для Обиоры хороший контракт в Азии, на зарплату в полмиллиона долларов в год (о чем и мечтал нападающий) и хороший трансфер (для покрытия всех затрат «Локомотива»). Но Джеймс, проявив первоначальный интерес, очень быстро отказался, ничем не мотивировав свой отказ. Джеймс сам нашел вариант во втором испанском дивизионе, подписав личный контракт с «Кадисом» и лишив «Локомотив» заслуженной прибыли.