Сама по себе историческая логика крещения св. князя Владимира и Руси восстанавливается благодаря работам М. Д. Приселкова, А. Поппэ, Г. Г. Литварина и других историков следующим образом [55] . Будучи неудовлетворен результатами языческой реформы 980 года и вынужденный выбирать новую религию из числа наиболее влиятельных (по современной терминологии – мировых), князь Владимир, вероятно, предпринимал определенные усилия для окончательного выбора, скорее склоняясь, как когда-то его бабка княгиня Ольга, к восточно-христианской традиции. Однако его решение подстегнули события 987 года в Византии, когда начавший восстание Варда Фока, племянник византийского императора Никифора Фоки, доместик схол Востока, дошел с армией от Антиохии до Константинополя, покорив себе практически всю Малую Азию [56] . В то же самое время болгарский царь Самуил, также начавший войну против Византии (планируя кампанию 989 года, он, вероятно, находился в сговоре с Фокой), перешел границу и захватил ключевой на пути к Фессалоникам город Верию [57] . Константинополь и лично император Василий II с соправителем императором Константином оказались в весьма тяжелом положении и, как всегда в подобных ситуациях, подключили к решению проблемы мощный византийский дипломатический корпус. «Побудила его нужда послать к царю русов – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в настоящем его положении» – так писал об этом Яхъя Антиохийский [58] .

Древний Киев, реконструкция Д. Мазюкевич.

Дальнейшие реконструкции событий слегка расходятся. Большинство историков предполагает, что стороны довольно быстро достигли соглашения и Владимир выслал свои войска в Константинополь. Шеститысячный отряд русов сражался под Абидосом и вынудил Варду Фоку отсупить [59] . Условием оказания военной помощи, выдвинутым князем Владимиром, была женитьба на сестре императоров Василия и Константина Анне. Византийцы вынуждены были поставить контрусловие: Владимир должен был принять крещение. По всей видимости, решение было принято заранее, поскольку долго князь Владимир не раздумывал и стал христианином сразу после переговоров. Если верить хронологии, предложенной Иаковом Мнихом, и учитывать сообщение Яхъи Антиохийского, который не знал о походе на Корсунь, следует с особым доверием отнестись к оговорке Повести временных лет: «Крести же ся въ церкви святое Софьи, и есть церкви та стояще в Корсуни граде, на месте посреде града, идеже торгъ деють корсуняне… Се же не сведуще право, глаголють, яко крестился есть в Кыеве, инии же реша – в Василеве, друзии же реша инако сказающе» [60] , свидетельствующей о том, что князь крестился сразу после окончания переговоров и его крещение не было публичным – спустя 130 лет никто точно уже и не помнил, где и как оно произошло.

Однако среди исследователей нет единства в решении вопроса: зачем был нужен князю Владимиру поход на Корсунь, которого почти никто, кроме автора Повести временных лет и Мниха Иакова, не заметил [61] ? Выдвигались разные аргументы в пользу версии, изложенной в Повести временных лет, и опровергающие ее, однако вопрос так и не был решен. Две взаимоисключающие трактовки событий исходят соответственно из того, что либо Херсонес находился в руках восставших и тогда его захват Владимиром был произведен в рамках исполнения условий договора с византийцами, либо Херсонес стал городом-заложником, чтобы заставить заупиравшихся византийских политиков выполнить свои пункты договора, особенно в отношении брака Владимира с Анной.

Обе точки зрения имеют свои сильные и слабые стороны. Первая точка зрения слаба не только тем, что не основывается на источниках, а предлагает вариант событий, на который нет даже косвенных указаний (такое возможно, но только при условии, что это событие локального масштаба, не представлявшее интереса для внешних исторических памятников; однако в данной интерпретации событий взятие Херсонеса носило геополитический характер, что обязательно должно было отразиться должным образом в международном источниковом наследии), но и тем, что сведений о принадлежности Херсонеса восставшим не имеется. Более того, если верить сообщениям Яхъи, что найденный войсковой резерв император Василий отправил к восставшим в тыл – в Трапезунт, откуда войска под руководством Таронита ударили по главному плацдарму Фоки – по Сирии, то выходит, что Фока не имел на севере сил, чтобы ответить на эту хитрость. Ему пришлось срочно договариваться насчет помощи с грузинским царем Давидом, и хотя эта помощь была крайне ненадежна, но искать поддержки больше было неоткуда [62] .

Второй вариант также имеет массу изъянов. Первый из них – излишнее доверие Повести временных лет [63] . С учетом того, что все иные русские и иностранные источники либо не упоминают корсунского похода, либо ставят его в контекст совсем иных событий – желание принять крещение или вынудить византийскую сторону выполнить условия договора выглядят натянуто. Кроме того, здесь страдает и логика. Ведь, с одной стороны, легко может возникнуть патовая ситуация, которая складывается не в пользу Владимира. Предлагаем следующую логическую цепочку. Владимир отправляет воинов в Константинополь, которые решают поставленную перед ними задачу. Князь Владимир настаивает на выполнении греками условий договора, те отказываются. Чтобы заставить их выполнить обещанное, Владимир захватывает Корсунь, требуя руки Анны. Византийские императоры отказывают ему окончательно. Кто в этой ситуации выигрывает, а кто проигрывает? Выигрывают византийцы, поскольку взятие Херсонеса не стоит «потери лица», связанной с отправкой сестры замуж за варвара. Почему? А потому, что они прекрасно понимают: удержать Херсонес, находящийся за степной полосой, киевляне не смогут, а стало быть, он неизбежно снова вернется империи.

Есть и более сильный аргумент. Если бы византийцы действительно отказались от выполнения условий договора, то существует куда более сильное средство – армия, помогающая империи справиться с восстанием. Уже одного только ее отказа от участия в боях было бы достаточно, чтобы вынудить византийцев поступить в соответствии с договоренностями. А если эти войска развернуть против Константинополя и «прибить еще один щит к вратам Царьграда»? Это более весомый аргумент, чем взятие Херсонеса, но ведь подобного мы не встречаем на страницах источников. Еще более нелепую, но по-своему изящную версию предложил Иаков Мних. Владимир захватил Корсунь, «да прииму и да приведу люди кристианы и попы на всю землю, и да научать люди закону кристианскому» [64] . Военный захват города ради получения православной иерархии – в высшей степени оригинальное решение проблемы крещения Руси.

Прежде чем попытаться решить возникшее затруднение, снова обратимся к геополитике, чтобы выяснить, какое положение в мире имел Херсонес в указанную эпоху. Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть историю северного Причерноморья в более широком хронологическом масштабе. Казалось бы (такое мнение можно встретить в большинстве исследований об истории Причерноморья), Херсонес играл в Византии важную роль центра влияния на довольно широкий регион благодаря своим торговым связям: город имел торговые сношения с Хазарией, Русью и печенегами. Это подчеркивается большим количеством найденных монет X века [65] .

Херсонес, современный вид.

Однако обращает на себя внимание тот факт, что Херсонес очень редко упоминается в византийских документах второй половины X века [66] . Вероятно, самым важным документом о его истории в X веке является произведение императора Константина Багрянородного «Об управлении империей»: «…управителем всего являлся так называемый протевон с так называемыми отцами города… С той поры до сего дня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних [местных]» [67] . Это яркое свидетельство того, что город был почти независим от империи, являясь одним из локальных центров Северо-Причерноморского региона. Таким образом, восстание Фоки едва ли могло иметь отношение к Херсонесу.