— Оу! Не затыкаемая радиостанция. Что ж за песенки он поет? — она замолчала, на этот раз явно обиделась. — Ладно, а фото глянуть можно?

— Ты жестокая.

— Нет, я сволочь. У меня отвратное настроение и я только что испортила и твое. Все я больше ни слова о нем не скажу. Фото покажешь?

Фото чуть смытое, но все же с ним она показала на телефоне.

В общем-то, в своем определении я оказалась права, не урод, не супер мачо и не смазливое чмо, спокойный, уверенный, проблески ума во взгляде присутствуют. А если учесть что Элька да с ее градациями от него в восторге, он внимания достоин. Судя из того что она рассказала, объект представляет собой весьма интересное создание мужского пола. Во всяком случае, в благородстве и обходительности ему не откажешь, и если он согласен на корректировку, то вполне так себе приятный парень кавказских кровей. Вот только глаза какие-то запоминающиеся не то со смешинкой, не то удивленные. О том, что у него на фото взгляд плохо побритой Моно Лизы я промолчала.

— Стена говоришь? — вспомнила ее характеристику после их первой встречи.

— Ну как бы собственник непрошибаемый, он и сам это признает. — Продолжила Эля. — Правда, признаваясь, очень внимательно смотрит на твою реакцию. Да и вообще часто ловишь на себе изучающий взгляд…

— Проницательных глаз — добавила я, — и застываешь как кролик перед удавом?

— Нет. Но иногда и так.

— Ясно.

— Ань, — она позвала тихо, готовясь рассказать нечто интересное. — Он ухаживает, знаешь как?

— Как?

— Не глядя, то есть ты идешь с ним, а он… и руку подаст, и из машины поможет выбраться, и тяжелое не даст тащить. И вот двери всегда открывает. И помогает одеться, а потом еще и со стульями знаешь, там посадить придвинуть. Я за последние три года столько внимания не получала, сколько за один с ним вечер.

— Такси, ресторан он платил?

— Ну, да. И мне еще не доводилось быть рядом с человеком, который умеет так слушать.

— То есть как это?

— Не перебивая, глаза в глаза и еще вопросы задает взвешенно.

— И полное имя его?

— Шаген.

— Армян?

— Армянин! — поправила она. — С твоей политкорректностью тебе на телевидении делать нечего.

— А я тексты не пишу, так что моя политкорректность тут ни причем.

— Так замяли. — Ответила Эля.

— Погоди, выходит он песни на своем родном языке петь любит?

— Аня, он помимо русского знает три языка. Немецкий, армянский, английский.

— И репертуары на всех четырех?! Обалдеть! Да он просто гений…

— Ты! — она уколола меня ручкой.

— Эля, ша! Так угомонись. — Еле успела перехватить ее руки. — Все согласна, парень действительно потрясный, три языка, не урод, вменяем и голос красивый в придачу. А еще на руках носит, хоть и не просят.

— Стервенция!

— Эй, это мое любимое определение, — возмутилась я, — музыка для слуха…

Голос профессора оборвал меня на полуслове:

— Дальние ряды, девушки, вы долго еще будете услаждать наш слух нелепыми замечаниями.

— Извините. — Пролепетала подруга красная как рак.

— Мы уже закончили, — не удержалась я, — можете продолжать!

Выждав пока гул смешков прекратится, профессор серьезным тоном поблагодарил за столь великодушное разрешение и, не меняя выражения лица и интонации, предложил нам удалиться вон.

Воспоминания об Элькиных негодованиях и последующих выходках нелюбимого профессора, растворились под пристальным взглядом Шаха.

— Вспомнили? — он потянулся к бутылке с красным вином и разлил по бокалам.

— Как бы… — я проглотила комок в горле и отложила приборы. — Так на какие именно слова она опиралась, отказывая вам?

— Так с ходу и не вспомнить.

— Мы только приступили, если успеете к десерту, будет в самый раз.

— Сладкое на потом?

— Вы себе даже не представляете на сколько, — подбирая подходящее определение, задумалась, — эм, «сладкое».

Он кивнул, продолжил ужинать. Я поковырялась в гарнире, а затем стала с любопытством рассматривать Шаха.

Элькиного поклонника видела мельком в университетской толпе и всего лишь раз. К фото особо не присматривалась, потому что она не защищала его с той прытью, которая присуща действительно влюбленным. А значит: изначально не была уверенна в нем, да и в своем чувстве. Не удивительно, что по прошествии двух лет после их разрыва и скоропалительной свадьбы подруги в Германии я не узнала его на интервью. Двадцатисемилетний бизнесмен, чья фирма занимала уверенную позицию на рынке электронной техники в Киеве, мало походил на парня, который порядком помотал Эле нервы всплесками ревности.

— О чем думаете? — отодвинув от себя приборы, спросил он.

— О том, что вы изменились с тех пор.

— Произошли большие изменения?

— Похудели, стали еще более сдержанным, восстановили…, — на себе указала на волосы. Он улыбнулся, кивнул.

— Пересадил.

— Решились?

— Да, я в ту пору на многое решился… — Шах принялся за сладкое.

— Выучить язык, пересадить волосы, бросить курить, вплотную заняться спортом и восстановить нормальный вес?

— Нет. Найти в Германии сбежавшую Элю, и потребовать честного ответа.