— Так-так-так! Сейчас я узнаю, за что именно меня облили газировкой. — Я подперла голову рукой. — Она много рассказала?

— Нет. — Последовал его ответ. Дальше Шаген молчал и улыбался, смакуя сладость по маленькому кусочку. — Вы ешьте, мы еще успеем договорить.

Пришлось согласиться. Пока я не завершила с бараниной он и словом не обмолвился. Заказал кофе, через официанта передал свои похвалы повару и помешивая горячий кофе, посмотрел на меня.

От такого пристального внимания захотелось спрятаться:

— А вы не улыбайтесь, взирая на то, как я проворачиваю пирожное. Продолжайте. — Приободрила Шаха, выбирая с какой стороны приступить к десерту.

— Так что сказала наша общая знакомая вам с моих слов?

— Что я выгляжу намного старше, не слежу за своим здоровьем и ей не позволяю за мной следить. Что с человеком, который увеличивает свои шансы на скорую смерть, жить невозможно, не говоря о детях. Что я слишком консервативен, и мои требования не актуальны.

— Вы выглядели старше и не следили. Согласитесь. — Он никак не отреагировал на мои слова. — Хорошо. Здоровых людей нет, есть недообследованные. А детей она в ту пору просто не хотела и дело не в вас.

— Развенчиваете миф?

— Да, — согласилась спокойно, — что там дальше?

— Не актуальные требования. — Подсказал Шах.

— О, да! И ваши требования в одежде были неприемлемы для девушки двадцати одного года. Для более взрослой или растущей в более сдержанной среде, возможно и подошло бы.

С моим предположением не согласился, помотал из стороны в сторону головой.

— По вашему нормально в двадцать один носить юбку ниже колена без разрезов, потому что, все, что выше вы уже считали мини? — возмутилась я. — Прощайте шорты, прощайте мини-юбки, простите узкие джинсы с низкой посадкой, мы более не свидимся, — продекламировала я ее слова.

— А блузки и майки?

— Без декольте. — Сказал, как отрезал Шах.

— И не только! S! Без выреза на спине, без полупрозрачных материй, без открытых плеч… — Воспоминания о том, как Элька с приходом весны начала жаловаться на требования парня, были красочны.

— Первоначально она придерживалась этих условий. — Заметил он, делая глоток кофе.

— Конечно, вы познакомились зимой. Какая здравомыслящая девушка позволит себе мини в наши морозы? — Шах неопределенно повел головой.

— Только та, что из машины в квартиру попадает, а не стоит на остановках. И потом флирт… — я отложила ложку и подалась вперед. — Некоторым девушкам он нужен как воздух! Что же сделали вы…

— Судя по всему — я его перекрыл.

— И напугали ее этим до чертиков. — Он хотел что-то сказать, но я его остановила. — Знаете она мирилась с вашими требованиями и была готова мириться и дальше до того как вы в порыве ревности взломали ее почтовый ящик.

— Не безосновательно. — Заступился он. — К тому же инцидент был замят.

— Пока вы, проверяя и далее ее почту не обнаружили пару незначительных сообщений. И не устроили скандал.

— Потом извинился.

— После, — я улыбнулась. Воспоминания о последовательности и красочности происшествий в личной жизни подруги были четкими, — чуть не подрались в клубе…

— Ей было запрещено туда идти.

— А узнали вы о том, что она нарушила запрет через… — он молчит, пристально глядя на меня.

— Ну же признайтесь. Поставили систему отслеживания на ее телефон или закрепили за ней человека? — сдержанная улыбка на лице Шаха была красноречивее слов.

— Оба пункта. — Подвела я черту. — Но вы опять извинились. Благо делать вы это умеете хорошо. И она согласилась не заострять внимания на инциденте.

— А не слишком ли много вы знаете? — он попытался перевести тему. — Может быть обсудим…

— Как видите, мне это пригодилось. И не сбивайте. — Отрезала я. — Не помню — с чего началась ваша ссора…

— Я тоже уже не помню…

— Но! Вы, предъявив какие-то доказательства измены или скорее непослушания, потребовали от нее честности.

— Да.

— И после всего произошедшего, — прищурилась я, — вы намеревались услышать от нее правду?

— Что вы хотите этим сказать? — он подозвал официанта и попросил чек.

— Она знала, что услышав правду, вы сможете как и в прошлые разы ее уговорить. А точнее убедить в том, что вы правы.

Я бросила на него взгляд из-под ресниц. Шах начинал хмуриться, мое же настроение постепенно поднималось вверх:

— Эля знала, что не отступитесь ни перед чем, побоялась. Поэтому вместо того чтобы в лоб заявить, что ей надоело увязая в ваших запретах быть постоянно под микроскопом, она использовала мои слова относительно внешности, курения и тяги контролировать ее стиль в одежде.