– Ты знаешь, чего стоит моя жизнь, открой клетку и я покажу тебе, один на один, без твоих любовничков.

– Не обманывай себя, Лутераль, мы бились один на один, никто не вмешивался, и ты проиграл. Я сильнее тебя, намного, чем ты сейчас думаешь, но твой потенциал велик.

Лутераль фыркнул себе под нос, но ничего не сказал.

– Ты думаешь, что знаешь все на свете, будто тебе дано понять, что такое хорошо, а что плохо.

– А что, разве тут есть что-то сложного? Тот, кто защищает слабых - хороший, тот, кто их убивает - плохой.

– Ну нельзя же так узколобо трактовать эти два понятия и чему вас только учат в этих сраных академиях?

– Зато я знаю, чему там точно не учат – убивать миллионами безобидных женщин и детей, лишь за то, что они родились муликанцами!

– Ой, ну вот только не начинай опять эту вялую, как твой стояк, песню. Я просто дальновидный малый и только. Эти дети бы однажды выросли и взялись за оружие, пролив очень много крови, а женщины нарожали бы еще больше мальчиков и девочек, а те в свою очередь еще, а потом бы они дружно схватились за руки и вторглись бы в какую-нибудь империю.

– Ты застрял, Мальдрус, причем глубоко в прошлом…

– Если бы ты хоть каплю любил свой народ, то понял, о чем я.

– Я любил свой народ и люблю до сих пор! Но я не позволю эмоциям овладеть мной, позабыв обо всех своих клятвах, чтобы броситься мстить ренианцам!

– Тогда не называй себя илкарцем, зови ренианцем, с этой мразью у тебя больше общего, нежели с твоим народом.

– Да как ты смеешь?! Я – илкарец, всегда им был и буду!

– Нет, ты цепная сука хранителей, когда тебе говорят, дай лапу, ты лишь спрашиваешь – какую?

– А что ты предлагаешь?! Нужно было бросить одного из величайших вершителей правосудия и броситься на войну?!

– А-ха-ха!
– Мальдрус засмеялся, как чокнутый, да так, что небольшие слюнки вылетали из его рта. – Ну и чего ты добился в итоге, малыш?! Ты бросил свой народ на смерть ради господина лысая кара, а он бросил тебя ради самых ненавистных тобою преступников! Ты сидишь в вонючей камере, а какая-то мразь смеется тебе в лицо, брызгая на тебя слюной, и вот ты, весь такой гордый говоришь мне о своей великой миссии! У-ха-ха! Как смеешь ты говорить о правосудии и защите слабых? В то время как сам прохлаждался подле своего судеюшки, пока твой народ вырезали на задворках вселенной, а?

Лутераль сжал зубы от злости, отведя глаза в сторону.

– Не отводи от меня взгляда, когда я с тобой разговариваю! – Мальдрус бросился на решетку, вцепившись в нее двумя руками. – Смотри на меня! Я сказал, смотри на меня, ты, убийца!

– Я не убийца, их кровь не на моих руках!

– О-о. Еще как на твоих. Бездействие - самое гнусное преступление, особенно когда кого-то убивают на твоих глазах! Чувствуешь?! Ты ведь чувствуешь, да, хи-хи, это стыд подкрадывается к твоей глотке… Можешь сколько угодно строить из себя поборника слабых, но в момент нужды, ты бросил миллиарды беззащитных братьев на произвол судьбы, ради того, кто в итоге бросил тебя ради преступников! Ирония, люблю тебя, когда ты не со мной!

Мальдрус поднялся во весь рост, смотря на Лутераля, чьи глаза бегали в поисках оправдания. Улыбнувшись, маликанец напоследок провел рукой по решетке и со словами, «Подумай об этом», - оставил илкарца для размышлений.

Глава 7. Защитник живых и мертвых

Глава 7

Защитник живых и мертвых.

– Дутанор, ты не видел мой сэндвич и пиво?! – прокричал Джорелл на все апартаменты, пока шарил в холодильнике.

– А чего сразу Дутанор, спроси у Лонута!

– Я спрашиваю у тебя! Дутанор?!

Джорелл поднял голову и оглянулся, у входной двери стоял Дутанор, который собрался уже уходить, а в руках у него был пакет с сэндвичем и бутылкой пива. Друзья смотрели друг на друга, и Дутанор начал лыбиться, как дурачок.

– Положи, где взял.

– Прости, мне нужнее! – с этими словам Дутанор выбежал прочь из апартаментов. – Я перекушу им на тренировке с Кэзом!

Лонут и Руксэндра с небольшим шоком и интересом наблюдали за этим ребячеством.

– Не собираешься догнать его? – поинтересовалась Руксэндра.

– Настоящий воин не бегает за противником, - сделав мудрый голос, ответил Джорелл и засунул руку в холодильник. – Настоящий воин начинает есть любимый салат своего противника, и враг сам приходит к нему, - с этими словами в руках Джорелла оказалась приличная тарелка салата, который он тут же принялся есть.

Спустя каких-то двадцать секунд в коридоре послышался чей-то топот, который становился все более отчетливо. Дверь открылась, и в ней показался Дутанор.

– Черт, так и знал!