— Ну а у тебя что с триадой? Откуда тебя Витя знает?

Посчитав, что свою часть договора он выполнил, Самойлов потребовал выполнения своей и от меня. Я уже подготовил версию, которая являлась смесью моей беседы с матерью и парочки новых вводных. Частично, кстати, почерпнутых их его рассказа.

— Я не буду от тебя требовать, чтобы ты все втайне хранил — и так понятно, верно? — усмехнулся я невесело. — Память я потерял. И дар.

Судя по расширившимся глазам Глеба и приоткрытому рту, он был удивлен. И еще, пожалуй, не очень мне верил.

— А так бывает?

— У бабки по отцовской линии так было. — качнул я головой. Нет ничего правдоподобнее смешения правды с правдоподобным вымыслом. — У нее только дар, память она не теряла. Я не знаю, как это произошло и, как это можно исправить. Но, сам понимаешь, трепать о таком на каждом углу не станешь. Даже вопросы задавать и то опасно. А ту еще кризис с убийством посла. Попробуй только скажи, что обер-секретарь... Ну ты понял. Так что, отвечая на твой вопрос про Витю, я допускаю, что знаком с ним и даже сотрудничал. Но я ничего об этом не помню.

— Как давно?

— Память потерял?

— Ну да. И сколько не помнишь?

То есть, мое объяснение, как рабочую версию, он пока принял. Уже хорошо.

— Вчера с утра встал и понял, что не могу вспомнить, что было вчера. И днем раньше. Так сказать, на сколько я не помню — не могу. Но события месячной давности, например, вспомнить могу.

Я решил, разу уж парень проторчал в камере два месяца, остановится на сроке в один месяц. Так ему сложнее будет поймать меня на вранье. Тут же вылезла паническая мыслишка, прооравшая что-то вроде "досочиняешься!" и скрылась.

— Проклятье может?

— Я лично считаю, что это как-то связано с моими делами. — решил я вернуть наш разговор к проблемам меня волновавшим. — Никак этого подтвердить не могу, но чуйка вроде такое говорит.

— Чуйка?

Еще одно незнакомое слово? Блин, да как же тут легко впросак попасть!

— Ну да, чуйка. Чутье, интуиция...

— Да не, я понял. — махнул рукой Глеб. — Странно просто, ты говоришь, дар потерял...

А интуиция у нас, выходит, составная часть дара! Ну здорово!

Чтобы ничего не объяснять и не завязнуть в собственном вранье еще глубже, я ответил пожатием плечами. Не знаю, мол, что тебе и сказать. Так как последнее утверждение было правдой, выглядело, должно быть, убедительно. Во всяком случае, следователь перестал меня разглядывать, погрузившись в мысли.

— Он странно на тебя смотрел. — выдал он через некоторое время, проведенное нами обоими в молчании.

— Витя? Ты говорил уже.

— Нет, погоди, я не о том сейчас. Он удивился, что ты пришел. И еще больше удивился, что ты хочешь узнать о нападении на себя.

— И что? Ты же сам сказал, что я был его заказчиком.

— Тут, понимаешь, есть еще одна странность. — следователь прикрыл глаза и говорил будто бы с самим собой. — Про то, что можно закрыть возможность получения информации о заказчике, заплатив за это, знает очень немного людей. И ты к ним не относишься — в других сферах крутишься. Но это ладно, можно списать на то, что ты каким-то образом знаком с кодексом триады. Но!

Тут он поднял палец. Точнее, ткнул им в крышу машины, не рассчитав силу.

— Представь себе поведение твоего недоброжелателя: он заказывает триаде нападение на тебя, но неуверен, что у них получится и предусмотрительно блокирует возможность получения информации о себе через минцев. Кто, скажи мне, так делает? Тот, цель у кого не убить.

Тут он взял паузу и пристально на меня посмотрел. Явно наблюдая за реакцией. Ну пусть полюбуется, Шерлок благовещенский! Про то, что меня хотели припугнуть москвичи, я уже знал.

— Допустим. — подбодрил его. — Допустим, меня не хотели убивать, а только надавить. Где-то я узнал больше, чем заказчику хотелось. При моем положении, как ты понимаешь, это неудивительно. Но могло быть и по-другому. Я что-то узнал, недоброжелатель запаниковал и кинулся с заказом к триаде.

— Предусмотрев возможность того, что выживешь и придешь к Вите за информацией?

— Почему нет? Если это китаец, в смысле минец, он мог знать о кодексе триады.

— Ну да, ну да. — по-старушечьи покачал головой Самойлов. — Слушай, а давай одну версию проверим? Только ты делай, как я скажу, ладно? Я ничего объяснять не буду, а то Витя нас раскусит. Просто подыграй мне.

И не дожидаясь моего ответа, выскочил из машины.

Витя по-прежнему стоял за прилавком. Увидев нас, он радостно оскалился и вскричал: