Зато Сарс и Джак не стеснялись приветствовать пленника хлопком в грудь.

Днем орки предпочитали идти пешком вокруг каравана, лишь старцы сидели на козлах, а малые дети в повозках. Несмотря на крайне низкую скорость движения, к вечеру Альберт не чувствовал ног. А ведь Каменные Сердца не планировали останавливаться на отдых аж до самого утра. Шайн всегда считал себя сильнее и ловчее сокурсников, но по сравнению с кочевниками он выглядел жалким калекой.

– Лезь в повозку, - буркнула идущая рядом Тарша.

– Ничего, я еще пройдусь.

И в самом деле, не показывать же свою слабость перед женщиной, особенно орчихой.

– Ну смотри - упадешь, никто на горбу тащить не станет.

С минуту они шли молча, потом сестра вождя предложила:

– Если хочешь быть сильным как орк - завтра пойдем на охоту. А сейчас лезь под полог и выспись.

– А ты?

Тарша улыбнулась, обнажив слегка желтоватые зубы и острые маленькие клыки. В отличии от кабаньих бивней мужчин, клыки орчих больше напоминали вампирские, разве что нижние чуть длиннее и торчат изо рта.

В неверном свете факелов лицо хозяйки мало отличалось от человеческого, только скулы шире и подбородок массивней. Альберт невольно поймал себя на том, что залюбовался не только потрясающей Таршиной фигурой, но и мордашкой, обрамленной жидкими иссиня-черными волосами.

– Что?
– спросила охотница. Шайн поспешно отвернулся.

– Ладно, пойду посплю. Разбудишь меня?

Щеки хозяйки полыхнули.

– Ты давай не умничай, понял? Я тебе не безмозглый молодняк. Забыл, что ты раб? Так я живо напомню!

– Накажешь меня, госпожа?

Тарша шутки не оценила. Альберт скрючился от весьма неприятного тычка в печень. Пришлось спрятаться под сложенным шатром от греха подальше. Но дипломата внезапно охватило какое-то игривое настроение, язык так и трепыхался во рту, стремясь выбраться наружу. Наконец пленник спросил:

– Знаешь, почему в Империи отменили рабство?

– Нет, - буркнула орчиха.

– Потому что вольнонаемный труд эффективнее. Понимаешь?

– Ты давай мне зубы не заговаривай. С Грумом будешь болтать о всякой ерунде. Спи уже.

За час до рассвета Тарша выволокла мирно сопящего раба за пятку и бросила на землю. Холодная роса вмиг разбудила Альберта, тот аж подпрыгнул, будто ошпаренный кипятком. Впрочем, роса ничуть не лучше, особенно после теплой и относительно мягкой постели.

Орки развели костер и устанавливали шатры - значит, стоянка будет долгой. К Альберту подскочила Стрела и лизнула в лицо. Тарше это явно не понравилась, но бранить волчицу она не стала. Вручила рабу тяжеленный кожаный мешок и велела следовать за собой. Сама пошла налегке - лишь колчан и лук болтались за спиной.

Метров через двадцать охотники увидели узенькую полоску реки - место действительно оказалось неплохим. Лишь бы всяких безродных поблизости не оказалось. Стрела подбежала к воде и стала жадно лакать студеную воду. Утолив жажду, питомица сразу взяла след.

Тарша подошла к тому месту, где пила Стрела и осмотрела землю.

– Звериная тропа. Будет большой удачей найти степного оленя. Его следы самые свежие.

Альберт поправил лямки и уставился куда-то вдаль, где небо уже побледнело, а звезды исчезли.

– Я кому это рассказываю, раб?!
– рявкнула Тарша.
– Себе? Сама я и так знаю. Слушай и запоминай. Хоть какая-то от тебя польза будет!

– Выходит, мои дипломатические таланты бесполезны?

Орчиха фыркнула и выпрямилась. Шайн успел пожалеть о бескостном языке. Женщина на голову выше и куда шире в плечах. Стоит рукой махнуть, и переговорщика ждет ранее купание в ледяной воде. Но вместо суровой кары Тарша нараспев произнесла:

– Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?

Шайн аж присвистнул.

– Это ваша орочья мудрость?

– Нет, людская. Так говаривал твой предшественник - тоже умный был. Правда певец, а не посол.

– И что с ним стало?

– Съели в голодный год.

– Ты серьезно?

Тарша улыбнулась.

– Нет. Его задавил бешеный буйвол. Я тогда совсем маленькая была, но эти слова запомнила. Так что одним языком ты похлебки не сваришь.

Вдали раздался призывный лай. Охотница разом напряглась, чуть пригнулась и зашагала на звук. Альберт, сопя и кряхтя, потопал следом, за что получил ладонью по животу. Выяснилось, что ученик на охоте должен повторять все за учителем шаг в шаг, жест в жест. Могла бы и сразу сказать, а не рукоприкладствовать. Шайн этого, разумеется, не озвучил - живот еще горел и отчаянно не хотел повторения шлепка.