Роберт покачал головой достаточно резко, проигнорировав ссылку на его отвлечение в повозке.

— Если бы это было так, ты бы даже не попытался меня искать.

— Я хотел бы сидеть здесь и делать вид, что мой поиск был связан с тем, что я страшно беспокоился о тебе, но на самом деле, это скорее было вызвано необходимостью заняться хоть каким-нибудь делом. К тому же, я был неимоверно взбудоражен. Мне казалось, что ты оставил меня наедине с своим горем. Может быть, тебе это и было известно, но ты не мог ничего поделать, — Кэссиди выглянул в окно, глядя на серое безликое небо, пожал плечами и вновь повернулся к Роберту. — Так какие у тебя планы?

— Ты.

— Я?

— Да, думаю, нам надо принять меры, чтобы отменить этот поединок.

— Но как же твоя прекрасная дама?

— Лидия?

— А её так зовут?

— Это просто фигура речи.

Кэссиди рассмеялся.

— Разумеется, это имеет ещё какой смысл!

Роберт провёл ладонью по лицу, пытаясь изменить отчаянное направление своих мыслей.

— Моя прекрасная дама, как ты выражаешься, теперь находится со своей семьей и друзьями, она защищена и вскоре вернётся к себе домой. А я совсем скоро отыщу негодяя, что стоит за всеми этими грязными делами, и он обязательно поплатится за то, что сделал… Но в первую очередь нам надо разобраться с твоим поединком!

Став немного серьёзнее, Кэссиди с трудом сглотнул.

— Думаю, я мог бы посетить стрелковый клуб и немного попрактиковаться в своём мастерстве…

— Это не так уж и разумно, чтобы не сказать хуже. Ты не можешь стать метким стрелком меньше чем за неделю. Куда лучше послужило бы то, что ты принёс бы ему свои сердечные извинения!

— За что? Ведь я понятия не имею, что я такого сделал!

— В любом случае, стоит попрактиковаться, — как-то совершенно необоснованно промолвил Роберт.

Они с Кэссиди договорились встретиться в клубе, где могли бы поговорить с Петерсоном, единственным свидетелем этой глупости, о котором смог вспомнить Кэссиди. А до той поры Роберту следовало увидеть мистера Линча, чтобы организовать себе несколько свободных дней. Если будет такая необходимость, он даже возьмёт отпуск, ведь у него совершенно никакого выбора не было!

Итак, пока Роберт носился туда-сюда, он внезапно обнаружил, что его мысли то и дело возвращались к теме мисс Лидии Уитфилд. Лучше бы эти мысли были куда более полезного характера! Да, в некоторых перечислялись возможные способы расследования, или он озадачивался, кто мог хотеть её похитить. По крайней мере, это казалось бы достойными мыслями…

В самом деле, нет, ведь его затуманенное сознание то и дело отвлекалось на воспоминания о её звенящем смехе, о нежных прикосновениях и умных глазах! Когда он пытался взяться за дело, ум молчаливо переориентировал его на заманчивый запах лаванды, что перекрывался запахом несвежего сена… И пользы со всех его трудов не было и вовсе.

Лидия вернулась в Роузберри с достаточным шумом. По крайней мере, это было единственным приличным названием для того, что она представляла как россыпь визга, бессвязных разговоров и гневных тонов — и это совсем скоро привело её к головной боли.

И вот как это произошло. Эдвард и Шилли сопроводили Кору и Лидию в Роузберри-холл на своей большой повозке. Эдвард был вынужден пообещать Роберту поступить подобным образом, пусть и заявил, что сделал бы это независимо от обещаний и с огромным энтузиазмом даже без данной клятвы.

Лидия не была уверена в этом рвении, ведь Эдвард уснул, прижавшись к плечу своей супруги, заснул прежде, чем они увидели шпили Бата. В тот же миг, Шилли не могла поставить под сомнение собственную чуткость и пожелала остаться в компании собственных друзей. Когда пришло время Лидии и Коре готовиться к поездке, Шилли только-только начинала описывать Лувр! Ведь до этого она поведала о великолепных магазинах, о том, как захватывающе действовала на неё ночная жизнь, о путешествии домой через Кале. С этим ничего нельзя было поделать, но продолжение разговора в повозке… Может быть, не следовало удивляться, что Эдвард уснул.

Когда Шилли наконец-то закончила последнюю из своих многочисленных парижских историй, Кора заговорила о мистере Грейнджере, и девушки больше получаса обсуждали его возможную помолвку. В конце концов, Шилли полагала, что она будет лучшим вариантом для главного игрока в переписке, что поможет убедиться в справедливости слухов.

— Есть определённые преимущества в том, чтобы быть старой замужней дамой, — поддразнила её Лидия.

Но, вопреки смеху и нескольким дразнящим замечаниям, что скользнули в комментарии или двух, Лидия оказалась необычайно задумчивой. Она знала, что её друзья полагали, будто бы это молчание вызвано треволнениями предыдущего дня, и это казалось отчасти верным, вот только Лидию отвлекало не так её похищение, как человек, которого похитили вместе с нею. Стараясь изо все всех сил, Лидия всё же не могла перестать думать о красивом молодом клерке — и не видела в том злого умысла, — что казался таким героическим, таким привлекательным и таким великолепным! Это казалось воистину замешательством — ведь она обнаружила, что большинство совершенно отвлечённых тем ненамеренно возвращали её обратно к Роберту Ньютону.

Поездки по прекрасным улицам Парижа подталкивали её к мыслям о долгом пути по пыльной просёлочной дороге. Роскошный обед в ресторане возле Сены напоминал Лидии их ужин в Роузберри. А ещё более странным было то, что когда Кора говорила о мистере Грейнджере с некоторым трепетом в голосе, Кора постоянно думала о Роберте. Она не могла понять, откуда появилась подобная ассоциация. Может быть, дело в том, что оба джентльмена были кареглазыми?

Однако, стоило только оказаться у ворот имения, Лидия осознала, что выбора у неё нет, кроме как думать о совершенно иной проблеме. Этого было не избежать — бесконечного порицания её семьи и громкой критики. Да, они не были бы очень рады, что Лидия совершила нечто столь неблагоприятное, что оставила их одних, а после ещё и устроила незапланированный визит! А в беседе ей предстоит быть очень бдительной, да и вопросы стоит снабдить достаточной апатией.