Я не говорю ей, что эта поездка значит для меня ровно столько же, сколько и для нее. Мысль провести День Благодарения без нее разочаровывала.

Ее радость захватывает дух. Это делает меня счастливым.

В глубине души, однако, я понимаю, что это чувство удовлетворенности является проблемой. Мы играем с огнем, скрываясь в моем доме и отправляясь в Вермонт, надеясь, что нас никто не поймает.

Это слишком прекрасно, а то, что слишком прекрасно, не длится долго.

Она переворачивается на постели и трет глаза.

– Как давно ты проснулся?

– Чересчур давно.

– Ты закончил свой роман?

– Как ты узнала, что я пишу?

– Я знаю, что тебе кажется, будто ты действительно скрытный, но я просыпалась ночью и видела, как ты печатал на своем ноутбуке. Так что, если у тебя нет привычки играть в онлайн-покер или болтать с другими женщинами, я просто предположила, что ты пишешь новую книгу.

Я приподнимаю брови.

– Возможно, у меня есть пристрастие к шахматам.

Она садится прямо и сужает глаза.

– Откуда ты знаешь, что я играю в шахматы?

– Маленькая птичка напела мне.

– Мой отец?

Я смеюсь.

– Нет.

Озарение появляется на ее лице.

– Берт? Откуда ты знаешь Берта? Подожди… Ты шпионил за мной?

Я поднимаю брови.

– Ты ведь понимаешь, что Берт – часть студенческого городка? Он играет в шахматы на этой скамейке уже лет двадцать.

– Я не знала, что ты умеешь играть.

– Я плохо играю, - говорю я ей. – В отличие от некоторых в этой комнате.

Она смеется и закатывает глаза.

– У меня было много практики игры в шахматы. Это была одна из немногих игр, одобряемых моим отцом.

– Берт был достаточно впечатлен тобой, чтобы упомянуть об этом.

Она бросает на меня ехидный взгляд.

– Забавно, но он никогда не упоминал о том, что ты умеешь играть.

Я фыркаю.

– Мои шахматные способности оставляют желать лучшего. Берт просто терпит меня.

– Вообще, я не очень люблю шахматы, - признается она. – Но мне нравятся Берт и Бенсон. И что еще интереснее, ты пытаешься отвлечь меня от вопроса о твоей книге… или о других женщинах.

Я смеюсь и притягиваю ее к себе.

– Ты меня настолько занимаешь, что мне не нужно гоняться за другими женщинами, сладкая.

Она медленно ведет ладонью по моей груди и животу, ее прикосновения медленные и приятные. Как и обычно, когда она начинает прикасаться ко мне, мой член сразу же твердеет в ответ на ее поглаживания. Рукой она обхватывает мой член.

– Занимаю? – спрашивает она. – Не могу представить, каким образом я могу занимать тебя.

– Позорище. У такой умной девушки, как ты, должно быть развитое воображение.

Она смеется.

– У меня было много практики использования своего воображения, - говорит она, пока рукой слегка скользит по моему члену, а ее пальцы подхватывает каплю спермы, которая образовалась на головке. Она уже настолько уверена в своих навыках, когда дело доходит до всего, что касается моего члена.

– Так ты расскажешь мне о своей книге?

– Думаешь, это честно – задавать мне такой вопрос, когда ты держишь в руке мой член?

Она улыбается.

– У меня очень продуманная стратегия, - говорит она, поглаживая меня для того, чтобы подчеркнуть свою мысль.

– Ну, в эту игру могут играть двое, - я опускаю пальцы между ее ног. – Ты уже такая мокрая для меня. Ты всегда чертовски влажная для меня, не так ли?

– Ничего не могу поделать с собой, - шепчет она.

– Ты очень хороша в том, что делаешь, - замечаю я, пока она продолжает двигать рукой вверх и вниз по моему члену.

– У меня много практики.

– Может быть, пришло время для другого урока.

– Не думаю, что мне еще есть чему поучиться.

Я смеюсь, перекатываясь на спину и прижимая ее к себе.

– Не слишком-ли высокомерно? Всегда есть чему поучиться, маленькая девочка. Теперь развернись и оседлай мое лицо.

– С удовольствием, - говорит она радостным голосом, пока поворачивается спиной ко мне и опускает свою киску к моим губам. Она обхватывает рукой основание моего члена и направляет его в свой теплый рот. Она вбирает меня глубже и быстрее водит рукой вверх-вниз по стволу, удерживая меня во рту.

Я ласкаю каждый дюйм ее киски своим языком, облизывая и посасывая, наслаждаясь тем, как она стонет с моим членом во рту, пока раскачивается на моем лице. Она стала такой жадной штучкой, требовательной и ненасытной, что это почти заставляет меня почувствовать себя плохо из-за того, что я превратил ее практически в нимфоманку.