Это кажется чем-то непристойным. Грязным.

– Посмотри, какая ты мокрая, - бормочет он. – Ты сидела в моем кресле, разговаривала со мной так, как будто все нормально, пока твоя киска истекала влагой. Сидела там и представляла то, чем я собираюсь заняться с тобой, не так ли?

– Да, - признаю я. Я очень хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, но он этого не делает. Он разговаривает со мной, лишь продлевая мои мучения.

– Ты делаешь домашнее задание? Я не слышу клавиатуры.

Как я могу писать, когда он у меня между ног? Это невозможно.

– Да, сэр.

Я пытаюсь сосредоточиться, глядя на страницу. О чем я собираюсь написать в этот раз?

– Я хотел бы слизать всю эту влажность с твоей киски, но боюсь, что не смогу сделать этого, пока не услышу, как ты печатаешь, - сообщает он мне. – Так что начинай делать домашнюю работу. Если я услышу, как ты перестанешь печатать, я перестану лизать.

– Да, сэр.

Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на моем задании, начиная печатать, когда он проводит своим языком по моей щели.

Я чуть ли не сажусь на стул, когда кричу.

– Боже мой!

Его руки сжимают мою задницу, удерживая меня на месте.

– Домашнее задание, грязная девчонка. Продолжай писать.

Продолжай писать. Сосредоточься.

Он лижет меня, медленно и методично, его язык скользит между моих ног, будто он решил провести там всю ночь. Когда он прижимает язык к моему клитору, я стону.

– Я не могу думать, когда ты прямо между моих ног.

– Ну, я бы на твоем месте подумал бы как начать делать это, пока я лижу тебя, поскольку в противном случае твой следующий урок будет включать в себя несколько оргазмов.

По моему позвоночнику проходит покалывание. Интонация его голоса звучит так, будто он угрожает, но перспектива испытывать оргазмы, пока я не закончу свое задание, совсем не похожа на пытку.

– Я буду продолжать трахать тебя своим языком, пока ты не закончишь писать, и я не остановлюсь, пока ты не сделаешь домашнюю работу.

Его рот накрывает мою киску, и я едва могу дышать.

– Как я смогу сосредоточиться на своем задании, когда ты делаешь это?

– Ты умная девочка, - говорит он, посмеиваясь. – Надеюсь, что ты это осознаешь. Возвращайся к заданию.

Я начинаю снова печатать, но успеваю напечатать лишь пару слов, как язык мистера Гейба вновь начинает свою работу. Его рот теплый и влажный, и это самое удивительное, что я чувствовала в своей жизни. Я не понимаю, как он может думать, что я способна работать, пока его язык щелкает мастерскими штрихами по мне, вверх и вниз по моей шелке и вокруг клитора до тех пор, пока экран ноутбука не начинает размываться. Когда он всасывает мой клитор в рот, волна возбуждения ударят по мне так сильно, что я почти падаю на стул.

Он делает паузу, руками держа мои бедра.

– Я не слышу печатания, Пьюрити. Ты пишешь?

– Пишу? – я бормочу.

Точно. Я должна работать.

Щурясь, я смотрю на экран, пытаясь сформировать целостную мысль, но это невозможно, пока это пульсирующее ощущение между ног отвлекает меня.

Он не вернет свой рот на мою киску, пока я не начну писать, поэтому я начинаю печатать глупые бессмысленные слова. Но даже это требует концентрации, которая едва приходит ко мне.

– Продолжай писать, - бормочет он.

Затем он вставляет свой язык внутрь меня.

Внутрь моей киски.

– О, боже мой, - стону я. Любая попытка что-либо написать вылетает в окно, вместе с любым подобием хладнокровия, которым я хоть чуть-чуть обладала до этого. Сжимая подлокотники на стуле, мои ногти врезаются в кожу, когда он толкает свой язык дальше. Мои бедра прижимаются к его лицу считай по собственной воле, и я начинаю ритмично двигаться, пока он трахает меня своим языком.

Мистер Гейб трахает меня своим языком.

Это самое грязное, что я когда-либо делала в своей не слишком насыщенной жизни. А также самое горячее.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад, позволяя удовольствию, которое он доставляет мне сейчас, полностью поглотить себя. Если бы я узнала раньше, что это может быть так хорошо…

И тут он останавливается.

– Грязная девчонка, я чувствую, как ты трахаешь мое лицо, но я не слышу, чтобы ты печатала.

Мое дыхание затруднено. Я хочу кричать о том разочаровании, когда меня почти доводят до оргазма, а затем отказывают в нем.