По пути попался продуктовый магазин и набрал консервов, сухарей и прочей еды, которая не портилась. Я мог бы остаться здесь и жить долго среди всего этого продуктового изобилия, но таким образом мог бы сойти с ума! То же самое чувствует человек, попавший по воле судьбы на необитаемый остров - тоску и одиночество! Надежда найти соплеменников или домашних животных - собаку, кошку, наконец толкала меня в путь. Несмотря на солидный груз, я уверенно тащил за собой тележку, крутя изо всех сил педали. Найдя загородное шоссе, я устремился из города, будто впереди меня ждала лучшая участь!

Я делал короткие остановки через каждые пять-семь километров, пил воду, закусывая крекерами и снова крутил педали. Где-то через тридцать километров ровная, как стол дорога стала круто подниматься вверх, и мне пришлось расстаться с велосипедом. Тащить тележку пешком было легче, да и на спуске её можно было контролировать. Спустившись с горной гряды, я обнаружил хутор - фермерский дом и решил заночевать в нём.

Зайдя внутрь, обшарил кухню в поисках съестного (свои запасы я не хотел тратить) и нашёл консервированные бобы и кусок копчёной домашней колбасы. Яйца не стал трогать. Быстро перекусив, осмотрел дом. В сарае пустые кроличьи клетки, лопаты, грабли, вилы, всё как обычно. В гараже стоял трактор, и маленький грузовичок. Конечно, всё работало на АТЭ. Залез в кабину грузовичка, нажал на кнопку зажигания и в ответ тишина. За фермой простиралось кукурузное поле, всё выглядело как в обычной жизни, лишь вместо щебета птиц и стрекотания кузнечиков слух резала тишина, безмолвная давящая тишина, прерываемая лишь шумом ветра в ветвях акации.

Лёг спать рано, не дожидаясь темноты, прямо в ботинках, взобравшись на диван. "Тележка с продуктами осталась на улице, надо было поставить её в гараж", - мелькнула мысль, но другая ответила: "Зачем? От кого прятать, всё равно никого нет, так что расслабься парень, ты - свободен, как ветер, спи сколько хочешь, ешь сколько влезет. Кукурузы - целое поле! Собери урожай и оставайся здесь на зиму", - "Нет, я пойду дальше, в Корнуок. Может быть там остались люди, и если нужно, пройду весь мир пешком!" - "Ну, ну, удачи, путешественник!"

С этими мыслями пришёл сон, беспокойный, со сновидениями, где я бродил среди людей и искал знакомую девочку, с которой учился в одном классе школы. Она мне нравилась, и я часто после уроков провожал её до школьного автобуса. Проводив, я шёл пешком домой, который находился в четырёх кварталах от школы. Дома меня ждал вкусный обед, который сварила бабушка, и потом я садился делать уроки..."

Проснулся под утро. Темно. Я в незнакомом доме. Вставать не хотелось, и спать тоже. "Куда идти дальше? А если в .... тоже никого нет?" Мысль не находила выхода. "Одно ясно, здесь никого нет и нужно найти благоприятное место для жизни". Я встал и, доев остатки колбасы, сварил на походной плитке какао. Затем напоследок решил ещё раз осмотреть ферму. В одной из комнат обнаружил охотничье старое ружьё. Пошарил по ящикам и вытащил коробку патронов. "То, что нужно! Старое пороховое ружьё. Пригодится". Дальше в коридоре обнаружил дверь, ведущую в подвал. Взяв фонарь, спустился по ступеням вниз и стал шарить лучом по тёмным углам. Здесь лежали старые вещи, и возле окна стоял верстак. Тиски, инструменты говорили о том, что здесь была мастерская хозяина. А это что такое? Среди коробок, сложенных в углу что-то зашевелилась. Кошка? Я позвал её. "Кис, кис, кис", - луч фонаря упёрся в меховую куртку, из-под которой выбивалась прядь волос.

Глава III

Сердце гулко забилось.

– Выходи, я знаю, что ты здесь!

В ответ ни звука. Осторожно откинул меховую куртку и ... девчонка! Девочка сидела на полу, сжавшись в комочек.

– Не бойся. Я тебя не трону. Выходи.

Она была сильно напугана, не двигалась и никак не реагировала на мои слова, находясь в оцепенении. Тогда я взял её за руки и осторожно вытащил из укрытия. Подняв на руках наверх, посадил на диван и попытался напоить из чашки.

– Пей, пей, да что с тобой?

Её челюсти были сжаты, а глаза бессмысленно смотрели куда-то вдаль. Я стал её тормошить, но это не помогло. Тогда я взял бутылку с водой и стал лить ей на голову, растирая лицо.

– Как тебя зовут? Как тебя зовут? Ты слышишь меня? Отвечай! Меня зовут Сишмель, а тебя как?

Я тряс её за плечи, пытаясь вернуть в чувство. Я думал, что может быть мы единственные, кто остались на белом Свете! Девочка стала оживать, её бледность стала проходить. Взяв на кухне маленький нож, я вставил его между зубов и осторожно стал разжимать челюсти. Затем влил немного воды. Она закашлялась и пришла в чувство.

– Ну вот, отлично, пей, пей. Всё, хватит. Сейчас я тебе сварю кофе, есть крекеры, а потом поговорим.

Девочке на вид было лет одиннадцать, и она смотрела по сторонам, вспоминая, как здесь оказалась. Я тем временем разогревал кофе и наблюдал за ней. Глубокая складка пролегла на её переносице.

Приготовив кофе, я налил туда консервированных сливок и стал её поить.

– Не надо, я сама.

Она взяла чашку и стала отпивать маленькими глотками. Я подвинул крекеры и молчал. Когда она закончила, я спросил:

– Всё хорошо?

Она кивнула.

– Меня зовут Сишмель.

– Я - Олма. Я жила здесь с папой.

– Олма... прекрасное имя. Я хочу сказать, что сочувствую тебе. Но нужно жить дальше. Это произошло и в моем городе. Я оттуда. Людей нет вообще. Никого. Я направляюсь на восток. Ты можешь пойти со мной. Возможно, там есть люди. А возможно нет. Но где-то есть обязательно. Кто-то выжил, как и мы. Мы должны жить дальше. Тебе одной нельзя оставаться. Наступит зима и есть будет нечего. Нужно будет чем-то топить дом. Мы пойдём вместе и найдём место для жизни. Ты согласна?