После смерти родителей молодой наследник престола вынужден возвращать себе трон силой. Горстки преданных людей не хватает, и тогда он заключает договор с могущественными чародеями древних эльфийских Башен. Цена союза — начало кровопролитной войны за господство над землями соседних держав. У юного Вильгельма нет выбора, но, с детства приученный к интригам двора, он начинает вести двойную игру и выясняет страшную правду о мире, в котором родился.
========== 1. Терция. Гражданская война ==========
Фредди вытягивает клинок из груди эльфийской бродяжки, и я с замиранием сердца слежу за тем, как стекает по лезвию мутно-зелёная жижа — её кровь. Рыцарь поднимает меч вверх, и в свете заката эльфийская кровь полыхает грязно-бордовым. На лице Фредди мрачная улыбка, а его взгляд шарит по площади в поисках очередной жертвы. Мне хочется снять шлем и улыбнуться ему в ответ, но если я сделаю это, весь городской сброд бросится на нас, и Фредди придётся перебить целый квартал. Когда я думаю об этом, желание усиливается. Наверное, ему придется рубить до рассвета, но, когда взойдет новое солнце, Терция будет свободна.
Чиста.
— Нужно уходить, — говорит он безо всякой охоты, и я жалею, что не успел снять шлем.
Фредди учили драться в казармах гвардии. Он управлялся с мечом лучше всех сверстников и, когда ему везло, превосходил наставников на турнирах. Тогда я заметил его и попросил мать перевести баронета поближе ко двору. Ему выдали второсортную подержанную графиню, а к ней в придачу почти три сотни акров земли, учителя танцев и великое множество деревенских ребятишек, которые мечтали о военной славе.
Отец не разрешал мне играть в солдатиков, но мать — я с пелёнок был её любимцем. Мои родные братья, Грегор и Марк, не вышли ни умом, ни красотой, и хотя отец возился с их обучением, особого толка не выходило. Я пользовался отсутствием внимания со стороны Его Величества и потихоньку пробивал себе дорогу меж Их Высочеств.
Жизнь была непростой, но интересной, и к пятнадцати годам я отыскал Фредди, которому тогда стукнул двадцать один, обеспечил ему прекрасное будущее и раздобыл отвратительную тайну, из-за которой бедный Фредди стал самым преданным во всем Королевстве существом.
Вдвоем мы собирали охоту, приносили отцу оленей, разбивали шайки головорезов на дорогах и устраивали пирушки для гвардейцев после турниров. Я пробивал себе путь к сердцам простых вояк, а Фредди тщательно следил за тем, чтобы его страшный секрет остался не тронут.
Матушка Фредди, да будет земля ей пухом, перед своей последней хворью успела сообщить мне, что отец Фредди нагулял его у какой-то пастушки, и что жалкий титул баронета Фредди получил из-за маменькиной преданности своему супружнику. То, как скоропостижно скончалась вдовая Люсильда, и то, какими огромными глазами смотрел на меня стоящий возле ее смертного одра Фредди, подсказало мне, что он — мой с потрохами.
В стране, где правление каждого второго монарха прерывают ударом кинжала в спину, очень важно найти преданных сторонников до того, как это сделают твои братья. Фредди устроился с комфортом в своем здоровенном графстве, натаскал деревенских простофиль сражаться мечом, и теперь сопровождал меня всюду, мечтая о том, чтобы я молчал.
В старой заброшенной казарме, где Фредди прячет меня вот уже второй день, отвратительная смесь запахов: дешёвый табак, ещё более дешёвый самогон, старая одежда, пот, запекшаяся, разлагающаяся кровь. Я делаю вдох поглубже, отстегиваю забрало и, наконец, снимаю шлем. Фредди внимательно следит за мной.
— Они могут зайти сюда.
— Тогда ты убьешь их, — я уверен, что так и будет.
Я уверен, что он убьет даже ребёнка, если тот зайдёт в казарму и узнает моё лицо.
Он убил мачеху, которая стояла у него на пути.
Я подозреваю, что он убил и своего отца. Слишком нелепо скончался старый баронет.
Фредди смотрит на меня внимательно, пристально, и я говорю ему:
— Скоро это закончится. Гвардии нужен ещё один день.
Я говорю ему правду. Я всегда говорю ему правду.
Я уверен, что он убьет даже меня, если поймет, что я стою у него на пути.
Гвардия успевает к закату следующего дня. Деревенские простофили под командованием Фредди удерживают квартал остроухих, и я в их рядах выгляжу просто еще одним бесполезным воителем. Сброд эльфийского гетто волнами накатывает на нас, и мы убиваем их, сталкивая трупы в канал. Вода сверкает зеленым. Никому нет дела до наследника престола, облаченного в старый, проржавевший доспех.
Представляю себе лицо матушки, заметь она меня в таком виде. Морщины у нее на лбу, презрительную усмешку. Но это гораздо лучше широко раскрытого от удушья рта, намного приятнее посиневшей кожи. Я пытаюсь представить её живой, но память снова и снова подбрасывает застывшее лицо трупа.
Фредди оттаскивает меня от тела очередного бунтовщика и кричит на ухо:
— Придите в себя!
Забавно, но даже сейчас он не решается обратиться ко мне на «ты», без чинов. Его деревенские дурни охотно проглотили сказку о том, что Его Высочество изволит шутить. Они слишком тупы для того, чтобы понять, что участвуют в гражданской войне.
Спустя два года после того, как Фредди научился танцевать полонез, я понял, что мои братья лишились последнего шанса на престол.