Его рука, лежащая на боку, сжалась в кулак.

— Да.

Я мельком взглянула на бутылку с водой. Два кошмара в жизни: потерять себя в Сете и потерять себя в Эликсире. Оба кошмара ожили, и каким-то образом я смогла вырваться из этих кроличьих нор. Но держа Эликсир в руках, я не могла избавиться от кровоточащего привкуса страха, формирующегося у меня в горле.

Это было подобно держанию бомбы — бомбы, разработанной для разрушения моего разума.

Айден выглядел так, будто готов был вырвать её из моих рук, и я одарила его чем-то наподобие улыбки.

— Нам надо его хранить?

— Что? — напряжение и что-то ещё охватило его. Отвращение? Отголоски воспоминаний о том, когда я была под воздействием Эликсира, не были приятными.

— Что, если он потребуется нам снова? — спросила я, борясь с холодящим комком в горле. — Не поэтому ли ты… вы храните его?

— Нет. Я поставил его сюда и забыл о нём, — затем он взял бутылку из моих рук. Двигаясь скованно, он поднес её к раковине и открутил крышку.

— Айден?

Не говоря ни слова, он вылил остатки Эликсира. Сладость, наполнившая воздух, смылась прочь, когда он включил кран. Я очень надеялась, что он не совершил ошибку.

Я положила свою ладонь поверх его руки.

Мускулы натянулись, когда он сделал шаг ко мне, прикоснувшись кончиками своих пальцев к моему подбородку, но прежде чем он смог что-либо сделать, кто-то позади нас прочистил горло. Я повернулась, заметив Солоса в дверном проеме.

— Заглянул лишь убедиться, что у вас всё в порядке, — сказал он, одна его бровь была изогнута.

Всплеск стыда и вины всколыхнулся у меня в животе.

— Я собираюсь убить его и спрятать тело в холодильнике.

— Приму к сведению, — пробормотал Айден.

— Никто не может быть в полной безопасности, — повернулся Солос. — Поживее, детки; люди начинают волноваться.

Я вздохнула.

— Боги, отчасти я скучаю по Аполлону. По крайней мере, он не считает, что я хочу убить тебя.

— Да, точно, насчет этого…

Я медленно обратилась лицом к Айдену, вспомнив, что Айден неким образом наложил запрет на Аполлона.

— Что ты сделал? Ты наложил на него запрет, верно? Как? Почему?

Его брови изогнулись.

— Я не уверен, что ты на самом деле хочешь знать, что спровоцировало это.

Скрестив руки на груди, я ждала.

Айден наклонил голову в сторону, его челюсть была крепко сжата.

— Аполлон был не совсем искренен во многих вещах, а именно в вопросе о том, как можно убить Аполлиона.

У меня было плохое предчувствие насчет этого.

— Аполлон может убить тебя, Алекс. Он планировал это сделать, если бы я прекратил тебе давать Эликсир, и ты снова бы соединилась с Сетом. И тот, кто ответственен за Сета, может убить его, но, похоже, что этот бог сотрудничает с ними, — он задумался, состроив гримасу. — Поэтому я наложил запрет на посещение этого дома Аполлоном.

В моем животе ёкнуло. Да, возможно, мне стоило подождать с этим разговором до тех пор, пока моя еда не усвоится.

После того, как я заставила Айдена бросить маленькую бомбу, мы прошли в большую гостиную. Я онемела. Аполлон может убить меня? Аполлон хочет убить меня? Тогда почему он появился и бросил вызов Танату? Боги, почему я пытаюсь понять это? Аполлон был богом. Кто знает?

Я села рядом с Диконом и решила пока оставить вопрос с Аполлоном.

— Хорошо, я могу начать с малого? Какое сегодня число?

Маркус облокотился на стол. Когда я осознала, что он одет в джинсы, то не смогла припомнить, чтобы видела его когда-либо в обычной одежде.

— Сегодня 5 апреля.

Моргнув пару раз, я откинулась назад. Месяц… Я практически потеряла целый месяц. Боги, что происходит в мире за пределами этого дома? Я прочистила горло.

— Где я? Если вам от этого легче, можете назвать мне только государство.

— Эппл Ривер — сказал Айден, продолжая смотреть в большое окно.

Я сложила руки, которые немного болели.

— Хорошо, я знаю, что ты выдумал название.

Легкая улыбка появилась на губах Айдена.

— Это правда. Ты в Иллинойсе.

— Иллинойс? — Мой мозг замер, Эппл Ривер — это правда.

— И здесь также пусто и скучно как кажется — сказал Дикон, наклонившись к Люку. — И это, действительно, глухомань. Я выходил пройтись. Страшно. Дровосеки, вот и всё.

Солос пожал плечами.

— Это охотничий дом моего отца — один из многих — и здесь не страшно.