— Когда ты была очень маленькой, она приводила тебя в мой дом, и, если ты вела себя хорошо, что так несвойственно для тебя, она давала тебе мороженое.

Он печально улыбнулся.

— Ты была такой маленькой, но, боги, я уже тогда знал, что ты будешь выглядеть как она, кроме глаз…

Порывшись в памяти, я обнаружила, что ничего не могу вспомнить о том времени, пока я была маленькой девочкой, только несколько визитов, когда я стала постарше, но они были холодными и безразличными. Маркус был таким же, как и все чистокровные.

— Она всегда утверждала, что твой отец был смертным, но один Страж всегда был рядом с ней, он всегда следовал за вами.

— Что?

Моя голова трещала.

Маркус сосредоточился на чем-то, чего я не могла понять.

— Ты была слишком молода, Александрия, чтобы помнить своего отца.

Мир остановился, когда я услышала, как Маркус упомянул моего отца.

— Ты была просто ребенком. Твоя мать не так много могла себе позволить, когда выходила на улицу без Александра, он всегда был не далеко, особенно, если она была с тобой. Оглядываясь назад, я думаю, это казалось очевидным, Стражи и Охрана всегда были рядом. Они вместе появлялись в Ковенанте в течение двух лет у меня за спиной. Я думал они просто друзья. Хотя, думаю, в глубине души я не мог в это поверить. Каждый раз, глядя на тебя, я видел падение моей сестры.

Мои глаза расширились.

— Ох.

— Да, — вздохнул он.

— Звучит ужасно, но ты как никто другой знаешь, что случается при скрещивании полукровки и чистокровного. Я был так зол на мою сестру за то, что она поставила себя в такое положение и родила ребенка.

Маркус сделал паузу, задумавшись.

— Весь гнев я направил на тебя. Это было неправильно.

У свиней официально выросли крылья, и они летали вместе с самолетами. Вместо того чтобы прыгать вокруг, указывая на то, что он признал, что действовал как Генерал Дуче, я сосредоточилась на чем-то еще. Иногда я поражалась собственной зрелости.

— Ты… ты знал моего отца лично?

Он сжал губы.

— Я тренировался с ним, прежде чем решил заняться политикой. Он был чертовски хорошим стражем. Как ты.

Я вытаращила глаза. Однажды, услышав что-то подобное, я получила бы удовольствие, но это не был комплимент, который льстил мне; я уже услышала, что мой отец был чертовски хорошим стражем.

— Я думаю, что твоя мать надеялась, что она ни с кем не образует пару. У меня не было. Также и у Лаадан. Но когда твоя мать образовала пару с Люцианом, Александр… ты имеешь представление, если ты знаешь мужчин в форме.

Я снова не знала, что сказать.

— Он ничего не мог сделать, кроме как отойти в сторону и позволить женщине, которую он любил выйти замуж за кого-то еще. Он жил с тем, что кто-то другой растил его ребенка.

Маркус прочистил горло.

— И я уверен, Александр знал, что Люциан не был добр с тобой, но он ничего не мог сделать. Выступив вперед, он поставил бы под угрозу твою мать и тебя. Он был несчастен.

Мои мускулы напряглись и расслабились одновременно.

— Что произошло? Как он, в конце концов, стал слугой?

Маркус посмотрел мне в лицо.

— Когда тебе было три года, Александр исчез. Это часто случалось. Нам сказали, что его убил демон.

Я покачала головой, нахмурив брови.

— Как же вы не знали, где он был? Он был в Катскиллс, под ногтем Телли.

— Я не видел его, в первый раз я увидел его за год до твоего возвращения.

Меня потрясла искренность в его словах.

— Я поверил, что он был мертв, и я не знал, что мужчина полукровка и женщина чистокровная могут произвести Аполлиона. Даже когда Рейчел пришла ко мне, перед тем как увезти тебя, я не подозревал, что это на самом деле значит. Пока я не увидел Александра в Катскиллс, и что я мог сделать?

— Ты должен был помочь ему!

— Как? Как я должен был это сделать? Что, как ты думаешь, произошло бы, если бы все поняли, что твой отец полукровка? Полукровки и чистокровные, которые скрещивались раньше, были пойманы. Их детям не позволяли жить.

— Противно, — я сглотнула.

— Это так неправильно.

— Я не согласен.

Он потянулся и пробежал пальцами по ближайшему лиственному растению.

Твой отец, казалось, не узнал меня. Только позже от Лаадан я узнал, что это, должно быть, было игрой.

Это потрясло меня — все встало с ног на голову. В памяти всплыл разговор, подслушанный мной, между Маркусом и Телли. Маркус был в ярости.

— Телли хотел, чтобы ты сдал меня, не так ли? Он даже предложил тебе место в Совете.

Он пристально посмотрел на меня.

Я усмехнулась.

— Я подслушала вас, ребята.

Глядя на меня мгновенье, он покачал головой.

— Да, он предложил.

— И ты отказался.

— Да.

Его взгляд говорил — разве я мог поступить иначе?