Одним словом, всюду обман… Впрочем, есть ведь и честные, и порядочные люди. В особенности в тот момент они становятся правдивыми и открытыми, когда снимают с себя всю одежду для того, чтобы научиться никогда и никому не лгать. Надо полагать, что им подобных, гораздо больше, чем негодяев. Но вот они, большая и основная часть человечества, зачастую и находится в тени…

Потому и неверие одолевает иных. Но уж позвольте! Позвольте, господа! Давайте верить и жить. В самое святое, в самое сокровенное… Хотя бы в то, что некоторые господа, активно льющие грязь на Россию и весело пляшущие под звуки заокеанского банджо, самостоятельно придут к единственному правильному для них решению. Какому? Конечно же, лечь под поезд. Особенно, это касается тех новоиспечённых бояр да князей, которые отбирали у обездоленных последнее и продолжают это делать…

Понятно, они не уважают мужиков, привыкших держать в крепких руках не только балалайки, но и острые и тяжёлые топоры. А это значит, что им, узурпаторам, потребуется помощь и поддержка… Ведь назрело же время искупления вселенской вины для уцелевших «крокодилов». Пора им, хоть как-то, исправить ошибку одного из главных разбойников разрушенного Советского Союза и вместо него нырнуть под поезд, очаровываясь ритмичным стуком колёс веселых зелёных вагонов.

Так что, будем верить в самое доброе и радужные перемены. А там, как получиться. Скорей всего, получиться. Если не целиком и полностью, то фрагментами… и не у всех, у некоторых, у избранных. Но мы тоже ведь не лыком шиты. Должны и мы, «простые» люди, надеяться на то, что и на нашей улице будет пень гореть. Ярким пламенем.

Впрочем, не стоит, как говориться, ломать черепные коробки и давать советы «рулевым». Ни к чему уже… Да и такой возможности нет. Но имеется другая: просто сесть в скорый поезд и совершить увлекательное путешествие, к примеру, сообщением «Москва-Владивосток».

…Итак, владыкой над грешным миром, с его естественными потребностями и желаниями, был душный летний день. В самом расцвете, в первой его половине. В четырёхместном купе скорого поезда, который направлялся из Москвы во Владивосток, почти никто не спал, как это обычно принято в дневные часы у пассажиров на железнодорожных колёсах.

В четырёхместном купе под номером семь тоже бодрствовали. Двое. Мужчина и женщина. О ней чуть позже. Лучше уже сразу обратить внимание на самого главного героя. Он, вполне, заслуживает этого, да и, в целом, уважения и понимания. Причём, не только со стороны читателей…

Может быть, от скуки, терпеливо разгадывал кроссворд моложавого вида военный пенсионер, майор в отставке Аркадий Дмитриевич Палахов. Около сорока лет от роду. Он даже не столько занимался кроссвордом, сколько постоянно погружался в воспоминания о своей не очень-то путёвой, ещё доармейской юности.

Надо сказать, что стремительно он дослужился до майорского чина и так же быстро ему предложили уйти в отставку. Причина не очень адекватна. Его не столько смятенную душу, а сколько грешное тело по непонятной причине, очень обожали женщины всего гарнизона и довольно большого воинского подразделения. Потому и сказали просто и ясно: «Иди, Аркаша, на гражданку. Там вот и балуй! А здесь… засекреченная часть».

Когда ему сообщили такую, не сосем приятную новость, неофициально и по сотовому телефону, то у него на какое-то мгновение затуманился разум. Наступил момент резкого отчаяния и полного неверия в справедливую жизнь. Он, гневно шарахнув свой мобильник об пол, соскочил с шикарного дивана, как резвый олень или, в крайнем случае, лось. При этом впервые в своей жизни он, как следует, не завершил половой акт. Потому на лице партнёрши мгновенно прочиталось некоторое недоумение, растерянность и даже обида.

А ведь она, полубрюнетка Марина, имела права требовать от него активной любви и ласки, так как её муж, заместитель начальник полка по тылу, майор Сингаев был в части очень уважаемым и авторитетным человеком. Но, надев на голову фуражку, как водится, с кокардой, Палахов бросился к входной двери.

– Ты куда, Аркаша? – Прохрипела Марина, почти уронив кудрявую голову на свой обнажённый бюст. – Куда?

– Куда глаза глядят, Марина!

– Что, началась ядерная война?

– Ещё хуже! Меня увольняют из рядов Российской Армии! Источник надёжный. Мне только что позвонили в этот… в дребезги разбитый мобильник!

Хлопнув дверью, практически уже отставной майор, резво выбежал во двор пятиэтажного жилого дома. Он промчался мимо дворника, уронившего от неожиданности метлу, и бросился в сторону железной дороги. Благо, только что начиналось раннее летнее утро, и не очень многие видели обескураженного и взволнованного Аркадия Дмитриевича. Он пролетал мимо редких прохожих, не отвечая на их приветствия.

Почти потеряв самообладание, он бежал по шпалам, в сторону восходящего солнца, изображая из себя курьерский проезд. Но если не всё, то этот его забег, его закончился удачно. Его остановили путевые рабочие и объяснили, что не стоит куда-то там бежать и при этом мешать ремонтным работам по замене шпал.

Одна из путейщиц, тридцатилетняя Василиса. Акнокарова, почему-то, судорожно глотая слюну, тихо и томно сказала ему:

– У вас, оказывается, Аркадий Дмитриевич, такие большие и красивые… глаза.

Ничего не ответив на такой вот несуразный комплимент, он оглядел себя с ног до головы и определил, что он совершенно голый. Если конечно не считать фуражку на голове верхней одеждой.

В общем, замотав почти бывшего военнослужащего, заботливые путейцы обмотали его трепетное тело тряпками, служившими обтирочным материалом, показали Палахову, где находится его дом. После этого, Аркадий Дмитриевич, конечно же, пришёл в себя. Но не целиком, а фрагментами.