Я ухмыльнулась.

— Ну, «Хроника короны» в настоящее время занята тем, что документирует и оценивает каждый шаг и звук, которые делает и издаёт маленькая Сесилия и подчеркивает достижение Грегора Кёниг, как нашего героя.

— Что же, — вздохнула Дульса и перешагнула через несколько записей, разложенных на полу. — Если журналисты не буду ничего писать, тогда мы ничего не узнаем о маленьком дракончике. Репортёры буквально осадили драконьи пещеры. Туда можно попасть теперь только с пропуском для прессы, а для обычных посетителей драконьи пещеры полностью закрыли.

— Я знаю, — с сожалением вздохнула я. — Я смогла увидеть маленькую Сесилию всего два раза. Грегор Кёниг даже меня больше не захотел впускать, потому что ему всё это надоело. Он в таком настроении, что вот-вот взорвётся.

— Да, — подтвердила Дульса. — Но кажется скоро всё закончится. Сегодня утром он объявил, что вышвырнет репортёров к началу семестра. Ты что-нибудь нашла? — она посмотрела на Лиану, которая усердно что-то записывала в свой блокнот.

— Итак, должно быть Морлемы находились в Испании, потому что у семьи Бальтазар есть там дом, точно так же, как в Греции, — задумчиво сказала она.

— А что занесло их в Америку, почему они находились возле компании твоих родителей? — спросила я, обращаясь к Адаму.

— Может он наобум наблюдал за всеми королевскими семьями, в надежде, что когда-нибудь они случайно предоставят Морлемам доступ в свои дома. Но на самом деле ему это ничего не даст, потому что, кажется, никто из них не спрятал атрибуты власти в собственном доме.

— Это верно, — сказала Лиана. — Хотя королевское происхождение действительно имеет какую-то связь. В Темаллине была твоя бабушка, а она фон Норденах. В Антарктике, где жила семья Арпади, кажется, он был сам. Оставшиеся королевские семьи живут в Шенефельде, а Шенефельде Морлемы навещали почти постоянно. Линии фон Норденах и фон Некельсхайм заканчиваются на Сельме и ее брате с сестрой, остаются только братья Торрел и семья самого Бальтазара. У семьи Бальзатар есть дома в Испании, Греции и Берлине, где всегда жил Хеландер Бальтазар, когда исполнял обязанности сенатора.

— Кажется, они наблюдали и за домом моих родителей, — сказал Адам. — Это подтверждает твою теорию.

— Кстати, — сказала я. — Тебе удалось поговорить с родителями?

Адам посмотрел на меня каким-то странным взглядом, который я не поняла.

— Что случилось? — озабоченно спросила я.

— Мои родители покинули Шенефельде, — в конце концов сказал он.

— Почему так внезапно? — в недоумение спросила я. — Наверняка они скоро вернутся. Не захотят же они пропустить весь этот спектакль вокруг выборов. Завтра «Хроника короны» опубликует список кандидатов.

— Родители объявили, что не планируют возвращаться в ближайшее время. Точнее говоря, они объявили, что больше не будут разговаривать со мной.

Адам с гордостью посмотрел на меня и мне вдруг стало ясно, что он сделал.

— Ты сказал им, что мы все еще вместе, не так ли? — мрачно спросила я.

— Я сказал, что не собираюсь всю жизнь делать из этого тайну, — строго сказал Адам.

Он встал, и я посмотрела на его широкие плечи.

Конечно он не хотел прятаться, ему не нравилось хранить от всех тайны, он хотел чувствовать гордость, свободу и стоять с высоко поднятой головой во всём, что делает.

— Мы же хотели дождаться результатов выборов, — сказала я и вязала его за руку. — Только когда мы будем уверены в том, что рамочные условия в Объединённом Магическом Союзе не перечеркнут нам все планы, лишь в том случае мы без всякой опасности для себя сможем публично заявить о наших отношениях. Вспомни, заявление о намерение вступить в брак, аннулировали всего лишь несколько месяцев назад, — напомнила я.

— Я уважаю твоё желание, не предавать наши отношения общественности, и пока поддерживаю тебя. Я не собирался излишне подвергать твою и свою жизнь опасности и без проблем подожду два месяца до выборов, чтобы определить, в какую сторону будет развиваться политика. Но здесь речь идёт о моей семье, о моих родителях, которые всегда говорили, что любят меня и поддерживают во всём, что я делаю.

— Конечно мать любит тебя. Но это не значит, что она любит и меня. Ты ведь это понимаешь, верно? — спросила я. Я ещё хорошо помнила, какую позицию она заняла по отношению ко мне. — Всё дело только в нас, и только это имеет значение.

— Я хотел дать ей возможность передумать и поддержать меня, — сказал Адам. — Но мне кажется, что она хочет пойти своей дорогой.

— Дай своей матери ещё немного время и дистанцию. Возможно, она в какой-то момент сможет принять то, что мы вместе.

— Боюсь, она больше надеется, что это я ещё раз изменю своё решение, — произнёс Адам.

— В любом случае, твоя мать не сообщила тебе, каким человеком был Бальтазар, — сказала Лиана, закончив таким образом наш спор.

— Именно, — ответил Адам. — Так что мои родители в качестве источника отпадают, но мы, наверняка, найдём ещё других людей, кто знал Бальтазара.

Внезапно входную дверь распахнули, и в дверном проёме показалась Ширли.

— Привет, — ухмыльнулась она. — Вы уже опять строите планы? Я за то, чтобы лишить Скару, маленькую гадюку, зукбов.

Я с удивлением уставилась на Ширли. Она изменилась, но в этот раз дело было не волосках, которые она всё ещё красила в чёрный цвет, и не в тёмной одежде и прочных сапогах. Она улыбалась и от неё исходило такое заразительное удовлетворение, что я одно мгновение была в недоумении.