– М-м-мфр... – промычала что-то пони прямо в рот Мирдалу, изо всех сил дёргая своими копытами.

Увы, если этим способом она и могла помешать перу касаться чувствительной бабки, то лапы Мирдала таким образом ещё больше оказывались под ударом. Дракон недовольно зарычал бы, но язычок пони, оказавшись в его собственной пастьке, заглушил его недовольство. От щекотки крылышки Хелли, заботливо просунутые Селестией под мышки теперь уже окончательно связанных лап Мирдала, ещё больше усиливали пытку, и дракон танцевал под пони, с шумом обдавая её горячим дыханием из ноздрей и наполняя комнату гораздо более громкими стонами, чем вырывавшимися из неё ранее.

Тела, бившие друг о друга совсем хаотично из-за щекотки, доводили обоих так сильно, как они бы не смогли бы обрадовать друг друга – одновременная пытка и общее чувство беспомощности, и главное – неспособности лучшего друга сердца прилететь на помощь, как бы сильно его не звали... Ведь он был столь же беспомощен сейчас и изнывал от той же самой пытки! Мирдал пищал и крупно бился, катая на себе пегасочку, желавшую хоть немного облегчить его муки и отвлечь от них поёрзыванием по вынужденному вновь обрести силу стержню, но лишь больше его пытала ворошением пёрышек между боком и лапками, а нервно мотавшийся хвостик доводил Мирдала до заливчатого смеха-скула, оглаживая его яички.

Саму пони уже давно поглотила лавина оргазмов, обрушивавшихся одна за другой, она захлёбывалась смехом, сексом... И счастьем? Да, счастьем! Тепло тела Мирдала и его близость, пусть и такая странная, наполняли пони безудержной радостью. Если бы сейчас вынуть её душу, ей бы можно было запустить технику во всём Нашаре! Силясь выкрикнуть имя Мирдала, она потянула дракона на себя и вместе с ним упала с кровати, во власть как будто бы взбесившихся перьев, которые с ещё большим остервенением накинулись на конечности несчастных пленников, утопающих в друг друге. Пушистый любовник, стенавший от такого же счастья, придавил кобылочку своим телом, часто подымаясь с неё и, наконец, завалившись на бок, безуспешно отбрыкиваясь от пёрышек задними лапками.

Его аура распалялась с той же скоростью, резонируя с любовью пегасочки и подталкиваемая к действию уплывшим на волнах блаженства сознанием. Между теревшимися друг от друга, прижатыми и доводимыми щекоткой до неестественно-мощной радости крылатыми в буквальном магическом смысле проскочила искра, и их ауры слились в одну огненно-золотую. Сначала глазки обоих раскрылись в надежде, что а этом будет их путь ко спасению, ведь взаимная, искренняя любовь всегда спасала пони и их друзей... Но Дейбрейкер знала толк в магии. Путы соединяли не только тела, но и души, потому всё, чем окончилось энергетическое соитие... Это большее умножением мук, так как оба пленника начали испытывать не только собственные телесные страдания, но и безумие в энергетики своей половинки, равно как и телесную щекотку.

– Прф-ф-ф, – пропищала пони. – Миффал... Мфя фофи.... Фо…

Она обмякла, хотя её дыхание явно говорило о том, что она в полном порядке... Или не в полном, если потеряла сознание от щекотки и наслаждения! Заскуливший Мирдал излился в её уже бессознательное тело и замер... Пёрышки наконец-то прекратили свою пытку и дракон смог нормально дышать.

– Надеюсь, вам понравилось, – услышал он голос Селестии.

Мирдал с обречённостью и укором посмотрел на аликорна: по сути, это всё, что он мог сейчас делать... Помимо полного счастья и наслаждения от пребывания связанным с Хелли – во всех возможных смыслах.

====== Скрытые опасности ======

Мирдал по своей скромности не любил шумных празднеств, да и Хелли предпочитала изрядно поднадоевшим ещё в Эквестрии вечеринкам безмятежную тишину. Потому на время проведения фестиваля оба сговорились выскользнуть из-за стен в тихое местечко, чтобы познакомиться с менее шумными и более прекрасными сторонами Нашара. Озерцо, видное от города, но тихое в данный момент всеобщего веселья, было принято идеальным местом для культурного отдыха. Тому способствовала и ровная гладь, отражавшая ясная стараниями залётных пегасов небо, мягкая травка на бережку и живописный лес, через который просматривались порушенные дома оставленной деревеньки.

Хелли, прихватившая с собой несколько разнообразных вкуснях, быстро разложила на зелёной траве клетчатую клеёнку, на которой стала расставлять блюда: зная хищные нравы драконов, пони ограничились ввозом сладостей и грифонских блюд, среди которых особое место занимала хорошо прожаренная рыба без кости, продававшаяся под маркой “хот-фиша”. Впрочем, поскольку Мирдал был Светлым, своё место на клеёнке нашли также печёные яблоки, вишнёвый пирог, газированная шипучка, сахарная вата, конфеты и прочие сладости. Тёные, конечно, тоже любили разнообразить свой рацион, но чаще предпочитали что-то мясное. Зато Мирдал, как правило, ограничивался только энергетическим питанием, за что поняшка его постоянно корила и пыталась в него впихнуть хоть что-нибудь – наверное, ей это, как кобылице, доставляло своё удовольствие, удовлетворяя материнский инстинкт. Но и на этот раз Мирдал нашёл, как отвертеться и не поглощать даже растительную пищу:

– Ты же не будешь набивать живот перед купанием? – Взяв кусочек пирога, дракон покрошил его нескольким милым, но бойким птичкам, вылетевшим из леса и наградивших разумных крылатых за щедрость звонкими трелями.

– Опять я зря тащила на себе такую тяжесть! – фыркнула пони, явно лукавя насчёт “тяжести”. Сумка в несколько кило не могла быть для неё непосильным весом. – И о каком купании ты говоришь? У вас в воде водятся... – она вздрогнула. – Даже не хочу думать, что именно! Мне мой друг показывал свой дневник!