– А-а-а, ещё одна дракона, - прошипел высокий змей, поднимая когтистую трёхпалую лапу и дотрагиваясь до подбородка Велиры.
– Прекрасно. За такую самку можно получить неплохую цену…

Двое его напарников прерывисто зашипели, хлопая капюшонами на головах, и, коснувшись стены, затворили люк, обрывая навечно всякую связь Велиры с родиной.

Не церемонясь с пленницей, существа протащили её по извивающемуся ярко освещённому благодаря люминесцирующим стенам коридору и бросили в душный отсек, или даже, точнее будет сказать, трюм, заперев за собой дверь со рвущим душу скрежетом и грохочущим хлопком. Промычав от боли в отбитом боку, Велира приподнялась, как могла, и с трудом приоткрыла глаза —но тут же ощутила непреодолимое желание закрыть их вновь. Мир покачивался из стороны в сторону, будто бы смака плыла сквозь море Вейндал на утлом судёнышке какого-нибудь старого рыбака.

В отличии от остальных мельком замеченных помещений летающего корабля, за этой обширной каютой даже не пытались следит. Воняло протухшей мочой, стены были то ли проржавлены, то ли покрыты бурой плесенью — не хотелось проверять на ощупь. На полу, издавая жалостливые звуки, были свалены ещё множество пленников помимо Велиры — все обездвиженные, а некоторые к тому же, ещё и с металлическими пластинами на промежности, о смысле которых самка могла лишь недоумевать, учитывая их состояние. Из знакомых себе рас Велира признала лишь чешуйчатых драконов, все остальные собратья по несчастью в лучшем случае напоминали существ из легенд и историй для детёнышей.

В памяти Велиры проснулись воспоминания о назиданиях матери, о страшных сказках про космические корабли, опускавшиеся на планету Харадол для того, чтобы похитить населяющих её драконов. Кто же мог знать, что это правда… Кто мог знать, что не только драконы страдают от этого беспредела?

Одна из пленниц приподняла голову. Велира была слишком занята собой, чтобы обращать на неё внимание, но всё же существо привлекло самку — в отличии от других, оно имело очень странное строение: крупное тело, округлая голова с аккуратной мордой, большие глаза и… Копыта на всех четырёх конечностях. Окрас существа был под стать странной анатомии — розовая шерсть, странно сочетающаяся с коричневой гривой, сваленной и грязной. Выпирающий из неё витой рог сжимало серебряное кольцо, но Велира в тот момент не догадалась, что это — тоже элемент оков, сдерживающий магию. Блестящими глазами посмотрев на драконницу, она вдруг застонала и рухнула на пол, скрываясь под массой тел других пленников.

Велире оставалось лишь плакать, сдавшись горькой душевной боли в груди. Дверь, как и путы, не поддавалась, и драконесса осталась в полной власти своих пленителей, не имевших понятия о сострадании и жалости. А так хотелось вернуться к безбедной и счастливой жизни в Нашаре… Пускай не богатой, иногда голодной, но свободной и радостной. В отличии от многих своих собратьев — драконов из народа Тёмных — Велире действительно никто не был указом, над ней не летали начальники и надзиратели, и в рамках своих сил и воли серая могла делать всё, к чему летела её душа. Жизнь на природе стоила трудов, была волшебна и красочна, и гораздо, гораздо прекрасней, чем этот адский кубрик работорговцев. К тому же, пускай большую часть времени Велира проводила в одиночестве, что её устраивало, у неё были подруги, которых она навещала и которые навещали её, делясь общением и доверяя тайны. Всё это нельзя было забыть просто так! Но сейчас наличие счастливых воспоминаний о прошлом лишь сильнее било по психике, потому что Велира понимала, что, скорее всего, прошлого уже не возвратить. Её будут окружать лишь не представимые здоровым и адекватным разумом мерзости, от которых хотелось лишь зажмуриться и забыться.

От грустных мыслей Велиру отвлекли странные будоражащие ощущения, будто бы кто-то быстро пробегался коготками по её бедру. Испуганно замычав и дёрнувшись, Велира опустила голову, чтобы рассмотреть, что именно её раздражала — и завизжала, вытягиваясь и падая из-за невозможности выправить равновесие в путах. По шкурке драконессы заползало длинное многоногое насекомое, что развелось в этом грязном отсеке, и сейчас исследовало его новую обитательницу, щекоча своими лапками шкурку.

Шерсть встала дыбом от инстинктивной мерзости, но тело реагировало на прикосновение насекомого чересчур бурно, испытывая неприятное и странное удовольствие от быстрых и лёгких прикосновений. Сдавленно захохотав от щекотки, Велира принялась сильнее вырываться, катаясь по грязному полу в стремлении сбросить или раздавить многоножку, но лишь заляпывая себе шерсть, что только больше раззадоривало заметавшуюся, чтобы не попасть “под каток”, сколопендру. По телу самочки будто бы пробегал будоражащий разряд электричества - дёргалась драконесса весьма похоже на спазмы от тока, только испытывала при том не боль и жжение, а гаденькое наслаждение, ещё больше напрягавшее тело тем, что было со стороны неприглядным и низменным.

В своём биении и вырывании Велира так и не смогла избавиться от пут, не только мешавших обрести свободу, но даже как-то отбиться или оградиться от слишком настойчивого насекомого. Неуклюжие движения докатили самку до груды остальных пленников, а тепло их тел и их попытки сдёрнуть кандалы не облегчили страдания Велиры. Пожалуй, только усилили акцент на её беспомощности и сильнее обманывали её чуждой близостью. К тому же, с них на серую драконницу переползла ещё пара таких же отвратных насекомых, лишь усугубив муки. Маленькие ноги, словно будоражущие коготки, пробегали по всему телу Велиры, хотя особенно сильно их щекотка отзывалась на пушистых шейке, животике и задних лапках. Стоны отчаяния быстро сменились жалобливым скулом. Теперь, в окружении теплоты и судрожного движения других пленников, щекотка уже не просто сильно отвлекала и дразнила, а вовсе заставила отринуть всё и забыться.

Самочка поняла лишь одно - зачем некоторых из своих жертв змеюки снабдили пластинами на промежности. Мучительно-приятное воздействие на Велиру было столь сильно, что порядком забытые чувства, возникающие при интимных действиях, поднялись в самочке с неодолимой мощью. У вечно занятой и усталой рыбачки никогда не было времени даже толком поиграть с собой, потому вечное неудовлетворение сейчас сыграло злую шутку с невнимательной к себе пушистой драконессой. Однако собственные прикосновения были слишком предсказуемы, и внезапная хаотическая щекотка радовала гораздо больше. Невозможность прекратить стимуляцию или хотя бы разогреть себя сильнее лапами или хвостом сводили Велиру с ума. Несмотря на полную тщетность попыток, она всё равно рвалась в своих жёстких путах, каталась и тёрлась о соседей, визжала от постоянной и неизбежной щекотки… Но всё без толку, острое и бесконечное удовольствие не прекращалось.

Учитывая все обстоятельства, Велира по-настоящему обезумела от этой сладкой пытки и потеряла чувство времени, не осознав мига, когда двигатель загудел и запищал, а корабль поднялся выше неба и оторвался от планеты, и даже не заметив, как прошёл путь до дальнего астероида, куда направлялся нагруженный живым товаром работорговец.

Змееподобные существа ни разу не проверили состояние пленников и не покормили их потому, что не планировали задерживаться в пути, и, действительно, оказались на месте уже через несколько часов. Звездолёт приземлился на небольшой, но массивный металлический астероид с завезённой атмосферой в док, выплавленный прямо в его поверхности. Встречать корабль выбежала чёрно-белая антропоморф — то ли собака, то ли волк, то ли и вовсе их гибрид в неопределённом поколении. Одета она была в чёрные майку и штаны с неоново-светящимися полосами, и со сдержанно-злобным оскалом наблюдала за тем, как у грузового шлюза выстраивались несколько рослых собачьих в усиливавшей серебристой сервоброне. Пока эта братия выносила и сортировала товар по расам, складывая пленников пока что прямо на полу ангара, собака оторвалась рыком на гордо подошедших к ней змей, чья надменность быстро поубавилась под действием рявкающей интонации: