Знакомство прототипом, с человеком, Элизией Роз Латтер состоялось наутро следующего дня.

Ники-Августа, в каком-то совсем уж непрезентабельном наряде, перенесла меня в общий дом Школы Магии, что в герцогстве Рейдих. Пояснив, что следующие пару месяцев мне предстоит неотлучно провести рядом с человеком, среди людей и стать одним из них в итоге. К тому же женщиной.

Две спальни, столовая и скромные удобства – это все, что имела сейчас в магической школе внучка Эдмона 4, короля Эйрста, потерявшего сына, владения и добрую память. Одну спальню она отвела мне и пригласила в столовую. Так, прямо из королевского поместья, я оказался в огромном, неряшливо обставленном доме, именуемым общежитием. Конечно, это было чуть лучше, чем "темная камера". Но, несмотря на то, что во мне запечатали магию демона, человеком я себя совершенно не чувствовал. Да и не желал это делать!. Как и делить жизненное пространство, да и просто смотреть на Элизию Роз Латтер. Существо неопрятное, с выгоревшими на солнце волосами, в дешевом платье вульгарного кроя.

Одно кресел заняла королева. Хозяйка комнат присела за стол. Я оглянулся. Мне оставалось место на диване, либо рядом с внучкой человеческого короля, на колченогом стуле.

Ники-Августа вздохнула, как мне показалось, с укором, и сказала лишь:

–Садись уже, граф. И слушай внимательно. Вопросы будут – задавай. Не стесняйся, вам предстоит тесное и плодотворное сотрудничество!

Я осторожно разместил себя на диване и он ожидаемо скрипнул. Что вызвало улыбку у присутствующих дам, а повторный скрип уже неприкрытый смешок.

–Привыкнешь,– с улыбкой заверила меня королева.

–И довольно скоро,– поддакнула ей внучка короля.

Пришлось выдавить из себя улыбку и мне. А потом просто расслабиться и делать то, собственно, зачем я тут. Сидеть и слушать.

–Король Эдмон Окаянный,– сказала Элизия,– Тот, кто отрекся. Мой дед. Однажды он решил, что не достоин трона, что власть – это зло. Отрекся от наследника, дочери с мужем и внучки, изгнав всех в провинцию, а потом просто оделся в рубище и вышел в город, вещать народу, что-то о равенстве и свободе, которую всем дарует его божественное просветление.

Ники-Августа слушала ее откровения, возможно, не в первый раз, но очень внимательно. Я следовал ее примеру. Для меня были в диковинку все имена и названия, интереса к людям и их заботам я никогда не имел. Но Элизия сумела привлечь к себе внимание. И к тому же, в будущем, мне предстояло стать ею, на какое-то время. Я слушал ее рассказ и одновременно разглядывал, запоминал, впитывая в себя ее черты.

–Его божественное просветление закончилось в королевстве резней и междоусобицей. Моего отца убили на моих глазах. Дед отправился следом, но этого я не видела. Принц пытался вернуться во дворец с горсткой верных людей. Не стало и их. Мы с матерью благоразумно сидели в деревне, принцессу в народе любили и одновременно жалели. Жалели, потому что жили мы едва ли лучше своих крестьян. Когда все успокоилось и к власти пришел Крикаус, нам даже позволено было вернуться в столицу, во дворец. Но тут мать впервые и в резкой форме отказала узурпатору. Я не понимала почему она это делает, долго не понимала. Пока мне не исполнилось восемнадцать и мать вдруг придумала выдать меня замуж.

Элизия замолчала, словно на перепутье: что стоит говорить, а что не важно. Потом невесело улыбнулась и подмигнула мне:

–Это только присказка, граф, сказка будет впереди. Устраивайтесь поудобней, рассказ будет долгий.

Мы дружно закивали. И устроились как нам было велено. Я откинулся на спинку дивана, на кресле, подобрав под себя ноги, кошкой свернулась королева.

– Вам приходилось бывать на балу?– так она начала свой рассказ Элизия.

Я опять кивнул, Ники-Августа даже не шевельнулась.

–Внучка того самого – вот что говорили взгляды всех присутствующих на первом весеннем королевском балу. Настроения это совсем не прибавляло. И идти замуж с таким багажом не хотелось. Мне вообще замуж не хотелось, но мать уперлась. И пришлось сопровождать ее на этот бал. Хотя формально – сопровождала меня она. Для представления королю. Но подозреваю, что и это было лишь поводом встретиться с Крикаусом Первым. Стареющие женщины становятся сентиментальными.

Здесь девушка сделала паузу, но так как никаких уточняющих от нас вопросов не последовало, продолжила:

–Король, похоже, страдал той же херней. На матушку взирал он влажными очами. Моя догадка о авторстве ванильных писем подтвердилась. Тот, кто слезно просил ее вернуться в столицу, и захватить с собой руку и сердце, для наилучшего употребления, нежели прозябание в глухой провинции, был еще хорош собой. Но мать моя была дочерью короля, а это значит, что брак с узурпатором – мезальянс, мягко говоря. И побоку чувства, если они и были с ее стороны. А судя по взглядам окружающих, это витало в воздухе, двор замер в ожидании скандала. В такой обстановке не до выбора жениха. Да и сами женихи не особо торопились начинать процесс ухаживания. Два первых танца я просидела со старыми тетками, делая вид, что внимательно их слушаю...

Откровенно говоря, я был в шоке. Не от услышанного, а от жаргона, которым внучка короля пользовалась. И от того, что мне придется его перенять. Мне, демону благородного происхождения, придется разговаривать как рыночная торговка! Но может, оно и к лучшему, учитывая обстоятельства? Гипотетический жених отвергнет маргинальную принцессу и я вернусь. С одной стороны – выполнив задание, с другой – не задерживаясь.

Меж тем повествование продолжалось:

–То и дело маман напоминала: "Элизия Роз Латтер, держи лицо!"