Формально главный герой он, ибо с ним происходят события, занимающие тридцать шесть часов его нынешней жизни. Фактически же истинный герой романа – русская жизнь на перемене веков, тот групповой портрет общества, который добротно и несуетно выписал Юрий Поляков.

Сразу оговорюсь: «главный герой» романа не синоним «положительному герою».

Да, Михаил Дмитриевич Свирельников, чья жизнь описана на трёхстах пятидесяти шести страницах книги, вызывает некое сочувствие, его тревоги достойны сопереживания, мне интересно знать, чем закончатся его неприятности, но сказать, что мне с этим парнем хотелось бы выпить и закусить, поговорить по душам, – не могу. (И в жизни всё меньше людей, с кем тянуло бы поговорить, выслушать их заботы, разделить нехитрые радости: кто-то купил машину, кто-то продал, какого-то обманули, кто-то сам сорвал куш… Разговоры всё чаще становятся не по душам, а по делам, скучные в своей приземлённости.)

Думаю, значительная часть женщин, прочитавших роман, вообще назовёт героя нехорошим словом, добавив про кобелей-мужиков, у которых одно на уме.

Но Поляков и не тщится придумать положительного бронзовеющего героя в том пространстве московской жизни, где разворачиваются события романа. Он не ставил задачи явить обществу героя, достойного пьедестала, – в белом фраке, сшитом из высоких моральных принципов. И писал он не для благосклонных улыбок слабого пола. Но писал-то честно! И коль есть женские романы, то вот вам мужской роман! «Нате!» Получите! Посмотрите, какой бестолковой, по большому счёту, жизнью живут современные русские мужчины, вписавшиеся в бизнес. Посмотрите, русские мужики, сами на себя! Узнаёте, бизнесмены грёбаные?..

Тут хочется заметить, что в русском языке слова «работа» и «бизнес» вроде и синонимы, но далеко не синонимы. Работа – она для денег, но и для дела, для души, для общества, для некой общей цели. Бизнес – однозначно для денег и ради денег. Главный критерий успешности в бизнесе – финансовый результат. Красота, которую создаёт садовник или отыскивает в хаотическом мире фотограф, – пустяк, если не имеет солидной материальной оценки. Обманутого или обездоленного утешают: «Бизнес есть бизнес!» Иными словами, правят миром деньги, и если тебя «просчитали» и выбросили, то был на это высший финансовый смысл. «Это бизнес, старик!..»

Говорю это к тому, что большинство героев романа – ушибленные бизнесом люди, потерявшие в своё время работу.

Но какие, однако, симпатяги встречаются среди доброй сотни персонажей! Пусть иногда и мельком, но как греет душу их взгляд, улыбка, фраза, жест, поступок, вынужденное молчание… Это – люди работы, дела, не бизнеса. Мы видим их в каждодневной жизни, и, если бы не они, пришлось бы сто раз на дню кричать «караул!» и лезть в петлю.

Попытка слепить положительно-идеальный образ там, где его быть не может по определению, не удалась и Гоголю. Вспомним искусственно взращённого Штольца, вспомним судьбу второго тома «Мёртвых душ».

Вспомним, наконец, Драйзера и его трилогию о финансистетитане-стоике Фрэнке Каупервуде со стальными глазами, написанную сто лет назад… У них невозмутимый бизнесмен Фрэнк, шагающий к успеху по головам, у нас – бывший капитан ракетных войск Миша, переженившийся в сорок лет на подружке своей дочери и не знающий, по большому счёту, на хрена ему эти огромные деньги. По бл…м ходить?.. На джипе по Москве разъезжать? Расширять своё унитазное дело? Помогать церковь строить?.. Ему бы не бизнес – ему бы хорошее дело, работу.

Поляков силён выдумывать и складывать новые слова – неологизмы, придавать им неожиданный смысл, отчего филологических жемчужин – мелких и крупных – на страницах романа хватает.

Вот, например, об умилительном восторге позднего отцовства: «Ведь подумать только: от тебя, полузаморенного пенька, вдруг отпрыскивается новый, зелёный побег, маленький и живой!»

Или: «Глядя на эту красотку, вздыхали даже седые режиссёры, давно растратившие свои мужские пороховницы на блудливых помрежек и ногозадиристых студенток ВГИКа».

А вот ещё: «Милиционеры оглядели двор, пожали плечами и, решив, наверное, что драка умордобоилась сама собой, утарахтели».

Или «выдвиженец» – сам догадайся, про какой орган сказано. Хорошо, что в романе нет политики в том плоском смысле, когда автор устами своих героев знакомит читателей с личными взглядами на происходящее в стране и мире. Удержаться от морализаторства и прямого осуждения тех или иных вывертов власти удаётся немногим современным писателям. Литература жива характерами, героями, и у Полякова государственная политика (как и её отсутствие) прослеживается в их судьбах.

Если говорить не о сверхзадаче, а о сверх-сверхзадаче творчества, то романы, подобные романам Полякова, выполняют важнейшую для литературы роль – они поддерживают планку, задают высоту. В чёрные смутные дни кто-то должен печься о сохранении литературы как вида искусства. Так медицина во времена нашествия Чумаков и Кашпировских, лечивших по телевизору ото всех болезней сразу, сохранила себя как науку.

А соблазн вылечить весь народ стаканом «заряженной» воды был, и нешуточный!

Кто в России пишет сейчас столь художественно, смачно, ярко? И чтобы пять лет класть на роман? Разве что русские классики так писали. Зато и папиросная бумажка не влезет между словами, между эпизодами. Швов не видно – ручная работа, монолит! Пять с плюсом!