Бросаюсь на тварь, но меня сбивают с ног сестры.

– Не поззволим, Сступающий!

Пытаюсь вырваться. Принимаю форму Къерхэ. Делаю рывок и вонзаю когтистую лапу в бедро Куаранака. Из горла старика доносится бульканье: тварь вцепилась еще сильнее. Фез молчит, оцепенев от ужаса. Огненные хлысты бьют по бестии. Свет застилает мне глаза так, что я перестаю видеть. Вслепую продолжаю кромсать тело твари, но та не разжимает пасть. Фез начинает орать. Слышу какие-то хлюпающие и чавкающие звуки совсем рядом.

Наконец, глаза привыкают к свечению. Старик, сжимая в руке белый острый камень, снова и снова вонзает его в подбрюшье врага. Кричит громко и яростно, неистово нанося удар за ударом. Куаранак ослабляет хватку и, отбросив меня, убегает в лес.

На мгновение воцаряется звенящая тишина, а после:

– Ззачем ты дала ему оружие, ссестра?

Одна из нимф подходит к лежащему на земле Фезу. Касается его головы, неглубоко погружает когти, тянет на себя. Крупная короста лопается, отделяется от затылка старика, затем еще две от лица и с дюжину мелких от ног и груди.

– Вот зачем! Пожалуй, я поверю Сступающему.

– Беззумица!

– Я тоже на ее стороне, ссестрица! Ты видела, какая ссмелость в нем? Как яростно он ссражался?

Нимфы принялись спорить.

– Пропустим их, пусть идут. Ссправятсся. Может, ссыграем?

– Да, ссыграем, ссделаем сставку!

– Вот сговорилиссь, дуры... Что ж, усступлю... Проиграете вы мне!
– в ее руке оказываются несколько фигурок из кости.
– Я сставлю их. А вы что?

Вторая лезет за пазуху и достает переливающееся лилово-зеленое стеклышко.

– Я сставлю это!

– Мало, моя сставка выше!

Нимфа достает еще одно стеклышко.

Третья сестра, сунув руку в волосы, вытягивает что-то блестящее.

– Сставлю ссеребряную нить.

– Не боишься ее потерять?

– Ессли проиграю - заберешшь. Но если выиграю - стану сстаршей на ссотню циклов, идет?

– Идет, ссестрица!

Нимфа, поставившая нить, оборачивается к Фезу.

– Возьми с собой Белый оссколок, человек... И не подведи!

***

Какое-то время мы двигались молча, пока лес не начал терять очертания. Пространство принялось вихриться, растворяться - верный признак того, что дальше идти не стоит. Впереди Рамнир терял стабильность, начинались охотничьи угодья Отраженных. Души, что идут в Рамнире без проводника, никогда не прекращают свой путь и в итоге забредают в подобные вихри, где властвуют Отраженные. Одни в конце концов проходят сквозь эти вихри, прочие - остаются там навсегда.

– Стой, Фез, сделаем привал.

– Нет, - бросает он, не оборачиваясь.
– Меня ждут!

Кажется, знаю, что может его убедить.

– Впереди Куаранак, нужно переждать пока он уйдет.

Останавливается.

– Ладно...

Устроились чуть поодаль от вихря, чтобы тот оставался виден.

Черный лес и прочие стабильные участки Рамнира, словно островки, дрейфуют в бушующем океане, периодически соединяясь друг с другом. Такие островки называют Рифами. Когда к Черному лесу пристанет какой-либо Риф - мы двинемся дальше. По опыту знаю, что долго здесь не задержимся.

– Как шея?
– спрашиваю я старика, после того как мы уселись под деревом.

– Ай, царапина, ничего серьезного.

Ошибается. Раны, полученные душой в Рамнире, не затягиваются, переходят в новую жизнь, искажая молодое сознание. Подобные раны - одна из причин, почему люди такие, какие они есть: трусливые, алчные, злые. По крайней мере, так считают многие мистики.

Огонек над головами начинает сверкать.

– Бессмертный дух, носивший имя Фез Ойкар, услышь меня! Тело твое окончило свой цикл, но душа продолжает жить! Осознай это и возрадуйся! Ощути истину.

Свет охватывает умершего и... вновь практически безрезультатно. Фез лишь помотал головой, словно отмахиваясь от наваждения.

– Не думаю, что это поможет, Аджура.

Огонек замирает.

– Куаранак, - говорю я старику.
– Почему он идет за тобой?

Фез молчит, смотрит на свои ладони.

– Не знаю, - наконец отвечает.

– Знаешь.

– Слушай, камнеглазый, не лезь в душу!

***

Двигаемся быстро и тихо. Едва покинув Черный лес, я приказал Фезу молчать.