– Это совершенно противоположно тому, что мне нужно, – воскликнула она. Ей было совершенно не свойственно разговаривать так порывисто, но Хелен слишком захлестнуло отчаяние, чтобы обращать внимание на свою речь. Он действительно собирается отослать её. Как же ей переубедить Уинтерборна, что она, в самом деле, хочет его?

– Я провела всю свою сознательную жизнь лишь читая о том, как живут другие люди, – продолжила она. – Мой мир был… очень ограничен. Никто не верит, что я выживу, если меня не поселить уединённо и не оберегать. Прямо как цветок в оранжерее. Если я выйду замуж за мужчину моего круга, как вы выразились, никто так и не увидит меня настоящую. Только такой, какой я обязана быть.

– Почему вы думаете, что со мной будет по-другому?

– Потому, что вы другой.

Он послал ей предостерегающий взгляд, который напомнил ей об отражении света от лезвия ножа. После продолжительного напряжённого молчания Рис резко заговорил:

– Вы были знакомы с ничтожно малым количеством мужчин. Идите домой, Хелен. Вы обязательно подыщите себе кого-то во время сезона и после этого будете благодарить Господа, стоя на коленях, за то, что не вышли за меня.

Хелен почувствовала, как в глазах защипало. Как всё могло разрушиться так быстро? Как она могла так просто потерять его? Изнемогая от сожаления и грусти, она сказала:

– Кэтлин не должна была говорить с вами от моего имени. Она думала, что защищает меня, но это не так…

– Это так.

– Я не хочу, чтобы меня защищали от вас. – Бороться за самообладание было всё равно, что бежать по песку: она не могла найти твёрдой почвы посреди сменяющих друг друга эмоций. К её полному унижению, слёзы хлынули из глаз, и горькие всхлипывания сотрясли её тело. – Я слегла в постель с мигренью только на один день, – продолжила она, – а когда на следующее утро проснулась, наша помолвка была расторгнута, и я вас п-потеряла, а я даже…

– Хелен, не надо.

– Я думала, это всего лишь недоразумение. Я думала, если поговорю с вами сама, всё разрешится, и… – ещё один всхлип вырвался из её горла. Она была так захвачена собственными эмоциями, что лишь смутно осознавала, что Рис нерешительно топчется возле неё, то протягивая руки, то отдёргивая их обратно.

– Не надо. Не плачь. Ради бога, Хелен…

–Я не хотела отталкивать вас. Я не знала, что мне делать. Что я могу сделать, чтобы вы снова меня захотели?

Она ожидала язвительного ответа, возможно, даже жалости. Его взволнованное бормотание было последним, чего она ждала.

– Я очень хочу тебя, cariad. Я чертовски сильно тебя хочу.

Хелен заморгала, глядя на него сквозь пелену слёз, обижено икая, как ребёнок. В следующее мгновение он притянул её к себе.

– Теперь успокойся. Тише, bychan[1], малышка, моя голубка. Ничто в этом мире не стоит твоих слёз.

– Вы стоите.

Мистер Уинтерборн замер. Через мгновение одной рукой он взял её за подбородок и большим пальцем стёр дорожки слез с её лица. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, на манер плотников или фермерских рабочих. Его предплечья были мускулистыми и густо покрытыми волосами, запястья широкими. Она почувствовала удивительное спокойствие, находясь в его крепких объятиях. Чистый приятный запах, окутывающий его: смесь запаха крахмала от одежды, чистой мужской кожи и мыла для бритья. 

Хелен почувствовала, как Рис с осторожностью приподнимает её лицо. Его дыхание обдало её щеку, принеся с собой запах мяты. Понимая, что он собирается сделать, Хелен прикрыла глаза, у неё внутри всё перевернулось, будто пол ушёл из-под ног.

Она почувствовала горячее прикосновение к своей верхней губе, настолько лёгкое, что едва ощутила его. Затем невесомый поцелуй в чувствительный уголок её рта, а потом в её нижнюю губу, закончившийся лёгким потягиванием.

Свободная рука Риса скользнула под откинутую вуаль, обхватив чувствительную область задней части шеи. Его рот вернулся к её губам в ещё одной мимолётной нежной ласке. Подушечкой большого пальца он обрисовал её нижнюю губу, втирая поцелуй в нежную поверхность. Трение об мозолистую кожу повысило чувствительность, стимулируя её нервные окончания. Хелен начала испытывать головокружение, лёгким не хватало воздуха.

Его рот вернулся к её губам, и она потянулась выше, изнемогая от желания, чтобы он поцеловал её крепче, дольше, так, как целовал в её снах. Будто догадавшись о её желании, он уговорил её губы раскрыться. Трепеща, она открылась навстречу гладкому прикосновению его языка, беспомощно принимая вкус Риса: смесь мяты, желания и свежести, когда он начал поглощать её с медлительной жаждой, от чего по всему её телу разбежались чувственные ощущения. Хелен обвила руками его шею, её ладони зарылись в его густые волосы, чёрные пряди слегка обвились вокруг её пальцев. Да, это было именно то, в чём она нуждалась, его рот, терзающий её, пока он держал Хелен так, будто не мог прижать к себе достаточно близко.

Хелен никогда не представляла, что мужчина будет целовать её так, будто хочет вобрать в себя, будто поцелуи были словами, предназначенными для поэм или мёдом, собранным его языком. Придерживая голову Хелен своими руками, Рис наклонил её назад, провёл полураскрытыми губами вдоль линии её шеи, лаская и смакуя нежную кожу. У неё перехватило дыхание, когда он нашёл чувствительное местечко, колени начали подкашиваться, едва удерживая вес её тела. Рис сжал Хелен ещё крепче, его голодный рот вернулся к её губам. Не было ни мыслей, ни воли, ничего, кроме чувственного сплетения темноты и желания, пока мистер Уинтерборн целовал её с такой слепой, жадной настойчивостью, что она могла практически чувствовать зов его души к ней.