Я сделала что-то не то, или, может, Кью осознал всю трепетность и нежность момента и просто-напросто испугался? Мне казалось, второй вариант был более вероятным.

Я была преисполнена намерением украсть у Франко пистолет и держать Кью в качестве заложника, чтобы, наконец, получить шанс узнать все мысли, что скрывались в его голове. Каждый раз, когда я была близка обнаружить то, что он так тщательно скрывал, он разрушал момент.

Вздыхая, я вошла в просторное помещение офиса и замерла на месте.

Холод.

Ужас

Крайне отвратительно предчувствие.

Мои руки и ноги замерли на месте, инстинкты пришли в полную боевую готовность. Скрытый смысл был прост:

«Беги!

Беги далеко, беги как можно дальше от этого места, и не возвращайся

Беги, Тесс!»

Это было то же самое импульсивное состояние ступора, которого я так боялась в Мексике. Мое тело начало бить крупной дрожью, когда ноги замерли на месте, препятствуя желанию развернуться и кинуться прочь из здания.

Кью больше не имел значения. Солнце или же понимание того, что зло не обитало в этом месте, тоже больше не имело значения. Все, что я видела, — это была тьма, беспросветная мгла и омерзительное зловоние смерти.

Беги!

Я вскрикнула, закрывая рот рукой, рассыпаясь на крохотные частички.

«Милые сиськи. Ты не сможешь постоянно прятать их. Иди в душ и смой с себя грязь», — прогремел голос Кожаного Жилета в моей голове. Мое зажившее ребро завопило от боли из-за воспоминания, как он пинал меня

«Признай, что ты больше не женщина. Ты — товар. И, чтобы продать его, у него должен быть штрихкод», — пробормотал Рваный Шрам, в тот самый момент, когда боль от тату-машинки пронзила мое запястье.

«Нет! Прекратите!»

Я в безопасности. Я в безопасности. Это все не на самом деле.

— Черт, Тесс. Какого хрена происходит? — Кью поднял меня с пола, подхватывая на руки. Заключая меня в свои объятия, он пронес меня чуть дальше в здание, перед тем как усадить на диван, обтянутый белым материалом.

«Отпусти меня. Я не должна находиться здесь. Я не должна».

Льдинки образовались в моей крови, в ногах неслись в опор гончие, испытывая лишь одно желание — убежать как можно дальше от этого места.

Я попыталась взять под контроль сбивчивое дыхание, но мой разум уже был в Мексике, среди бесчисленного количества женщин, чья судьба к настоящему моменту была уже кончена. Я хотела заполучить тех ублюдков, которые похитители меня, чтобы убить. Я хотела быть одной из тех, кто заберет их жизни, так же как они забирали жизни остальных.

— Тесс! Тесс! — голос Кью раздавался вдалеке, и я зацепилась за него, вдыхая спасительный кислород в легкие, пытаясь вести жестокую борьбу и выплыть из состояния страха, в которое была погружена.

Что-то яростное и горячее хлестнуло меня по щеке; это помогло оттеснить мои кошмары обратно в глубину подсознания.

Кью притянул меня к себе, прижимая к своей сильной груди.

— Вот так, эсклава. Вернись ко мне. Не смей, бл*дь, покидать меня.

Я прижалась ухом к его костюму, и громкий стук его колотящегося сердца вернул меня обратно в реальность. Я втянула еще один неуверенный вдох и распахнула глаза.

Я напряглась, ожидая, что пространство комнаты погрузит меня обратно в психотическую вспышку, но комната оставалась светлой, просторной и полностью безопасной.

Кью замер на месте, отпуская меня и смотря пронзительным взглядом.

— Est ce que ca va (прим.перев. Ты в порядке)?

Когда я не ответила, он с жаром произнес яростные фразы на французском.

— C'est quoi ce bordel, esclave? Est-ce que tu peux me dire pourquoi tu as eu cette absence? Est-ce que tu me caches quelque chose? Tu as besoin d'aide? Pourquoi tu ne me dis rien (прим.перев. Какого хрена происходит, эсклава? Может, потрудишься объяснить мне, почему у тебя случился срыв? Ты что, скрывала это от меня? Тебе нужна помощь? Почему ты не сказала мне об этом)!

Я вздрогнула от его яростных слов, опуская голову.

— Прости. Я не представляю, что произошло. — У меня в голове вспыхнули образы Сюзетт, страдающей от приступа панической атаки. — Может, это лишь случайная вспышка? Ну, ты понимаешь, остаточные ощущения родом из моего прошлого?

Кью поднял меня со своих коленей и посадил на диван. Затем двинулся в сторону журнального столика, чтобы присесть на него, убирая в сторону большие папки для бумаг и папки-скоросшиватели.

Кью держал свои руки при себе, как если бы не мог прикоснуться ко мне без желания разорвать на части.