Ноги свело от желания наброситься на ублюдка и перерезать ножом его горло. Мой голос отдавался эхом ненависти.

— Хватит тратить мое время. — Я направил пистолет на его промежность. — Где она, Дуболазов?

Джеральд рассмеялся и захрипел, прежде чем ответить:

— А это, мой друг-любитель пороть кисок, уже не твоя забота. Мне нравится хранить секреты. Рассматривай это как мое уведомление, что я больше не буду иметь дел с тобой. — Он посмотрел на жалкое подобие сына, который прижавшись у стены, тер ушибленное лицо. — В конце концов, я не могу иметь дело с человеком, который серьезно навредил тому, кого я считаю своей собственность, не так ли?

Что-то зашевелилось во мне. Что-то холодное и зловещее, и обычно я противился этому. Я бы остановил блокирование эмоций и позволил остаткам человечности существовать во мне, но не сделал этого. Я позволил превращению произойти, и пушка отяжелела в моих руках.

«Он действительно думал, что я не убью его, если у него нечего было предложить мне?»

Дуболазов, казалось, проследил ход моих мыслей, он сглотнул, в глазах отразился страх.

— Ты не можешь убить меня. Это будет бизнес-самоубийство. Если ты еще хоть раз вздумаешь даже взглянуть так на меня или моего сына, я уничтожу тебя.

Я пожал плечами. Меня это не волновало. Все, о чем я думал, — это найти Тесс и дать ей лучшую жизнь, которую я мог.

Позади меня послышалась возня, и Франко закричал:

— Стойте там, черт побери. Это просто разговор, ребята. Нет необходимости мериться членами.

Я посмотрел через плечо на трех охранников, которые прискакали, размахивая оружием, пытаясь решить, на ком отработать свою стрельбу. Решив, что я был самой большой угрозой, они повернули дула оружий в мою сторону, несмотря даже на то, что Франко и Фредерик оба целились в них.

Подняв бровь, я поднял пистолет, оставляя его болтаться на моем большом пальце.

— Все хорошо. Просто закончим нашу маленькую беседу, и мы пойдем.

Никто не двигался, я положил пистолет на столик сбоку и медленно пошел вперед.

Джеральд внимательно следил за мной, но не отдавал приказа убить меня.

Я остановился на расстоянии и слегка улыбнулся.

— Итак, ты хочешь унести с собой в могилу свою маленькую тайну, Дуболазов?

Один шанс.

Последний шанс, чтобы рассказать мне о местоположении Тесс. Тогда я дарую милость. Я хотел уйти. Я бы укротил демона внутри себя и не покалечил его к чертовой матери.

Он наклонился вперед, обдавая мое лицо запахом водки.

— Я никогда не скажу такому гребаному придурку, как ты. Ты делаешь вид, что один из нас, но ты отпускаешь бесплатно товар. Рабынь, на которых мы потратили время, чтобы сломить их; женщин, которые, по праву, принадлежат нам, пока их гребаные маленькие киски не износятся. Пошел на хер, Мерсер. Закончим на этом. — Он понизил голос до шепота: — Я надеюсь, что она уже мертва.

Внутри меня что-то щелкнуло, как переключатель, и я двинулся в бой.

Время замедлилось, когда я потянулся за ножом в карман брюк. Я двигался, как в замедленной съемке, показалось лезвие, моя рука дернулась вперед, и преграда в виде хрящей и трахеи уступило под острым металлом.

Острые ощущения, порыв, пьянящее гребаное удовольствие проходили через меня, и я улыбнулся. Я, бл*дь, улыбался, когда наблюдал, как Джеральд моргал в шоке, не понимая, что же случилось, черт возьми.

Я двигался так быстро, что потребовалось некоторое время, чтобы кровь начала сочиться и каскадом потекла вниз по его горлу.

— Нет! — Сын Джеральда бросился от стены ко мне навстречу.

Раздались выстрелы, и что-то горячее порезало мою руку. Франко вскрикнул, и Фредерик закричал. Сын Джеральда ударил меня локтем в бок, но его мясистые руки не шли ни в какое сравнение с моим ножом.

Я ударил его глубоко в почки и повернул лезвие.

Я ждал ужаса, ненависти к себе за любовь к горячему всплеску крови и журчащим предсмертным звукам моей жертвы, но на этот раз я был освобожден.

Кайф, огонь и правота полились по моим венам, я вздрогнул от черного восторга.

Убийство.

Оно быстро становится моим новым хобби.

Я встал, отталкивая бьющееся в конвульсиях тело, обливавшее меня горячей кровью. Я исполнил желание Тесс убить ублюдков, связанных с торговлей людьми.

Я убил отца и сына.

Убил…

И зверю внутри чертовски понравилось это.

Память о том, как была отнята жизнь моего отца, заполнила мои ноздри. Вонь его опорожняющего кишечника, острый привкус крови и мозга. Все это смешалось в каком-то нездоровом запахе, резонируя со звериной частью меня, заставляя меня гордиться тем, что я — убийца зла.