Ашкинази Леонид Александрович
Их ответ
– Ну вот мы и доигрались...
– Капитан осторожно положил толстый черный том на ощетинившийся ручками пульт, повернулся к нему спиной и оперся на пульт понятно чем.
– В прошлом еще веке был такой писатель, Станислав Лем, и описал он цивилизацию мелких существ, при необходимости собирающихся в большие образования.
– Неживых существ, - уточнил Физик.
– Ну, до этого дело пока не дошло, - возразил капитан, - хватит нам того, что нашли.
– Не скажите, - подал голос Биолог, - я как-то не вполне уверен, что они живые. При таких размерах...
– Но про бактерию у вас сомнений не возникает?
– быстро возразил капитан. Он был молод, моложе всех "главных" корабля, которые сидели перед ним полукругом. Впрочем, он стоял не поэтому, а потому, что вообще любил рассуждать и общаться стоя, а еще лучше - двигаясь. Но по рулевой рубке не очень-то побегаешь. Почему он не собрал "главных" в зале? Может быть, потому, что здесь чувствовал себя увереннее?
– Про бактерию у меня сомнений не возникает, - медленно произнес биолог, - насчет размеров я сказал, конечно, зря. Но даже вирусы относят к живому с некоторой натяжкой. А вирионы - с еще большей. С другой стороны молекулярные машины. Они могут делать репликацию и репарацию молекул, но не живые. Это только то, что сделано на Земле. Про то, что нашли на Лебеде-VIII и Альтаире-V, вы, конечно, знаете.
– Знаем, - буркнул Планетолог, - но дело, полагаю, не в том, живые они или нет, а, капитан? Планетолог был и старше всех, и дольше всех летал с капитаном.
– Дело пока не в этом. Дело в том, что мы их обнаружили, а они, если можно так выразиться, обнаружили нас. Агрессии пока нет, но технически, капитан посмотрел на Инженера, - она вполне возможна. Я перевел корабль в III режим, это, знаете ли, небольшое удовольствие.
– Знаем, - мрачно сказал Планетолог: его исследования страдали больше всех.
– Естественно, мы можем вести программу исследований дальше в этом режиме. Но, во-первых, нам придется сильно ее урезать, а во-вторых, мушки... я буду пока называть их так, как Лем, - капитан поправил том на пульте, мушки теперь один из самых интересных объектов.
– Ну, скажем просто, капитан, - мы пытались с ними договориться.
– Пытались. Они не реагируют ни на какие попытки сигнала. Лауда может нам сделать детальный обзор, - капитан посмотрел на биолога, - но я скажу одной фразой: никакие сигналы и никакой код не воспринимаются. Они реагируют только на попытку уничтожения и в целом - оборонительно. Нападению подверглись только два автомата и один человек, причем не вполне понятно, почему. Ну, после этого я и ввел режим.
– Скажите, капитан, они возникли как у Лема - эволюцией по пути измельчания?
– Этого мы не знаем, а почему это важно?
– По Лему. Если это эволюция к измельчанию, значит, был крупный враг, и мы для них - в их коллективной памяти - враг.
– Не обязательно... Капитан понимал, что начинается спор специалистов. Что никакого решения они не предложат и что в итоге, как и писал его любимый Лем (а они-то тоже его читали), придется убраться отсюда, так ничего и не поняв. Количество загадок, обнаруженных человеком в космосе, поражало. Тем не менее, добавлять к этому списку еще одну строку капитан не хотел.
* * *
В дверь осторожно постучали. Капитан поднял глаза от книги и, усмехнувшись про себя, сказал:
– Войдите. Стук в дверь - а не нажатие на кнопку - был довольно старомодной привычкой. Из "главных" - а маловероятно, чтобы кто-то кроме них заявился к нему вечером без предварительного разговора по интеркому - эту привычку имели лишь двое.
– Добрый вечер, Лауда...
– капитан щелкнул выключателем кофейника, садись... что новенького? Биолог осторожно опустился на сиденье. Манера садиться, - подумал капитан, - индивидуальна. Как голос... Как способ мыслить.
– Что помешает нам договориться с мушками? Мне кажется, что то же, что мешает договариваться людям, - отсутствие общего опыта. Капитану было, что возразить, но разумнее было молчать. И он молчал (он был не так молод, как казалось).
– Если они изначально были примерно такие, как сейчас, ну, скажем, в несколько раз больше, то нам не договориться. Совершенно другой опыт, совершенно другое видение мира...
– Лауда показал глазами на том, лежавший на столе.
– Лем, впрочем, думает иначе. В "Фиаско" насекомые поняли людей.