– Расскажи, что вам известно, – снова взмолилась я. – Я не верю, что…

– Ты не хочешь верить. Это разные вещи, – хмыкнула прабабка и поманила меня в глубь рощи. – Пойдем присядем.

Мы снова устроились на камне. Только на этот раз не было слышно музыки, деревья шумели тревожно, а ветер то и дело печально вздыхал, обдавая лицо неприятно холодным дуновением.

– Убили дочь метсавайма7, будущую хранительницу, – помолчав, произнесла наконец Лавена, и мне показалось, что в это мгновение даже земля под ногами протяжно простонала.

Даже мне слегка не по себе сделалось. Метсаваймы – могущественные фейри, но это могущество могло и сыграть с лесовичкой злую шутку – она наверняка не ждала нападения. К тому же была еще слишком юна и неопытна. Я помнила, как лес праздновал ее рождение четыре года назад.

А еще это отметало крутившуюся в голове версию, что фейри напала сама и получила по заслугам. Хранителям леса до людей не было никакого дела, если только люди не наносили вред их хозяйству.

– Это сделал маг, – продолжала прабабка, глядя совиными глазами в пустоту. – Он забрал всю ее силу до последней капли.

– Зачем? – невольно озадачилась я. Сила фейри уж больно специфическая. Они с той, что владеют маги, как дети одного отца, рожденные разными матерями. Собственные способности за счет фейри не усилишь – двум сводным братьям родными не стать.

Лавена пожала плечами – на этот вопрос у нее ответа не было.

– Убийство замаскировали. Кусочек ее силы отправили гулять по лесу, будто это сама Сиэла, поэтому все раскрылось не сразу. Метсавайм был в ярости, когда узнал. Он хотел смести школу с лица земли, а то и до Вирша дотянуться. Но мы чтим Договор.

– А с чего вы взяли, что это именно кто-то из школы?

– Мы знаем.

– Откуда?!

Сильфида не ответила. Просто посмотрела на меня долгим немигающим взглядом. И стало ясно – в этом сомневаться не приходится.

– Но если вы знаете это, неужели не можете вычислить убийцу?

– Одно знание другому не равно. Мы, девочка моя, не всесильны.

Я замолкла, кажется, исчерпав насущные вопросы. Сказанное Лавеной совершенно ничего не прояснило, кроме того, что исключило вероятность чудовищного недоразумения. И круг подозреваемых не особенно сужало – убить юную беззаботную фейри не так уж и сложно при должной подготовке. Обмануть всех кусочком шатающейся по лесу силы – тоже. Умно, да, но не сложно. На это способны даже первокурсники. Прикусив губу, я рассматривала носки туфель, выглядывающих из-под подола, и мучительно пыталась понять – ради чего? Мотив мог прояснить хоть что-то…

– У меня тоже есть вопрос, – прервала мои размышления прародительница. – Почему ты уверена, что он невиновен?

Я сморгнула, не сразу сообразив, о ком идет речь. То, что я пришла сюда не только за истиной, но и за оправданием собственного вранья, слегка подзабылось.

– Я не уверена. Я просто не вижу причин, почему виновным должен оказаться именно он!

Бабка продолжала смотреть на меня, явно не считая это пояснение окончательным.

– Я за него вступилась сегодня и хочу знать, что сделала это не зря. Мне это душевного спокойствия прибавит. И веры в человечество!

Сильфида хмыкнула себе под нос и по-кошачьи прищурив глаза, пообещала попробовать выведать что-нибудь еще. Исключительно ради моего душевного спокойствия. И веры, конечно же.

Начало смеркаться. Я покосилась на неумолимо удлиняющиеся тени и засобиралась обратно в школу. Ночной Брейден не особенно воодушевлял меня даже в мирные времена, а уж после всего случившегося – и подавно. Хоть Лавена и заверила, что договор по-прежнему в силе, и ученикам в лесу ничего не грозит.

Но, сделав несколько шагов прочь, я все-таки обернулась и чуть срывающимся голосом задала последний вопрос:

– Я понимаю условия Договора. И очевидно, почему вы заберете жизнь убийцы, кто бы он ни был, и какие цели ни преследовал. Но за что должны погибать невиновные?

– Жизнь за жизнь. – Желтые глаза сильфиды в сумерках отсвечивали, как два фонаря над главным входом в школу. – Смерть убийцы не восстановит равновесия. Каждая сторона должна понести жертву.

– Но если убийцу не найдут в течение недели? Жертв в школе станет больше.

Сильфида на меня не смотрела. Она ласкала кончиками пальцев ветер, словно успокаивала испуганного детеныша, потерявшего мать. Я подождала чуть-чуть и, не дождавшись реакции, повернула к школе.

– Вы нарушили Договор, не мы. Вы виновны. И за то, что он все еще в силе, вам и платить, – прилетело мне в спину.

Больше вопросов у меня не было.

* * *

Мне не хотелось никого видеть.

Я бы не появился на занятиях на следующий день, если бы не подумал вовремя о том, что этим только укреплю всеобщие подозрения в собственной виновности. Неприятный навязчивый голосок в голове твердил, что мне на это наплевать, и пусть катятся они все куда подальше. Но разум все же взял верх.