Да и разбудившие нас с Нольвенн крики были слишком уж душераздирающими. Правда, не исключено, что и ядреная выпивка демонологов сыграла в этом свою коварную роль.

В общем, в копилку кайденовских удручающих симптомов добавился еще один, правда, что с ним делать я пока не знала. Вряд ли мне удастся уговорить его каждый вечер пить на ночь чай с медом, липой и ромашкой. Впрочем, в его случае – это вряд ли и поможет. Кошмары – следствие, а не причина.

Примерно так я рассуждала, поднимаясь после занятий в кабинет к вызвавшему меня директору Паскветэну.

– У меня есть поручение для вас с Кайденом, – с порога сообщил он мне.

Директор выглядел усталым и крайне озабоченным. Еще бы. До следующего выходного оставалось три дня. Время утекало сквозь пальцы, а убийца так и не был найден. И похоже, у учителей не было даже ни малейших зацепок на этот счет.

– Завтра нужно подняться вверх по реке, к фо-а8. Ты знаешь, что школа закупает у них речной жемчуг для алхимиков, водоросли для целителей, и рыбьи кости для рунников. Завтра – срок очередного обмена. Раз Договор еще в силе, они наверняка будут ждать. Ты упоминала, что Кайден с удовольствием ходит в лес – будет лишний повод.

– Хорошо, директор Паскветэн, – только и кивнула я, а что тут еще скажешь? В одном он прав, с занятий мой подопечный сбежит с большим удовольствием.

– Как продвигаются дела?

Вопрос был будничный. С отчетом я была не так давно, но, очевидно, раз уж я все равно стою в кабинете, то стоит поинтересоваться нет ли новостей.

– Он вчера с демонологами напился, – несколько смущенно признала я, и в выцветших стариковских глазах тут же сверкнуло нешуточное беспокойство, а потому я тут же добавила: – Но ведь это хороший знак? Что он с другими школярами сходится?

– Шела-Шела, – директор покачал головой. – Еще не хватало, чтобы он у нас в беспробудное пьянство впал, в его-то состоянии. Постарайся ты его держать подальше от демонологов с их сомнительными алхимическими экспериментами.

Я бы поинтересовалась ворчливо, как именно я должна удерживать от чего-либо и кого-либо этого лба упрямого и здоровенного, но вынуждена была признать, что доля истины в словах директора все же была. Выпивка с отчаянием дружит крепко, как бы и впрямь не сорвался…

Мне самой тоже хотелось задать директору Паскветэну вопрос – что там с убитой метсаваймой? Как планируют искать убийцу? И что будет со школой, если его так и не найдут?

Но смелости не хватило. Я пообещала выполнить задание завтра в лучшем виде и отправилась на поиски лучника, чтобы сообщить ему радостное известие – учеба отменяется.

Кайден нашелся во внутреннем дворе, на скамье под стеной, увитой плющом. И во всей его позе, во всей фигуре застыло отчаяние. Я молча села рядом и откинулась на оплетшие стену побеги, затылком прижалась к нагретой ласковым солнцем опоре. Прикрыла глаза.

Прислушавшись к чужому дыханию, к биению чужого сердца, постаралась выровнять свое дыхание – с его дыханием, и свой пульс – с пульсом Кайдена. И, когда ощутила, что мои ритмы пришли в согласие с его, попробовала расслабиться. Почувствовать всей кожей, всем телом, как хорошо, как тепло мне здесь и сейчас. Как согревают меня, касаясь, солнечные лучи. Как легкий ветер шевелит мои волосы, принося с собой далекие ароматы летнего леса. А когда тепло и покой пропитали меня полностью, осторожно, по одному, расслабила пальцы правой руки, что судорожно вцепились в дерево скамьи. Чуть переменила положение тела, отпуская напряжение. Прислушалась к себе – и одновременно к своему соседу. Дыхание выровнялось. Глубокое, спокойное. Пульс ровный.

Ну, не молодец ли я? Ай да умница, ай да великий целитель!

Голос Кайдена проник в мои мысленные самолюбования:

– Больше так не делай.

Я улыбнулась:

– Хорошо.

Он перекатил затылок в мою сторону, посмотрел насмешливо сверху вниз:

– Ну, и чему ты улыбаешься?

Я прижалась виском к теплой опоре, и отозвалась:

– Да вот, удружил мне директор Паскветэн. Подсунул пациента – мало того, что мнительный, драчливый, неуживчивый, целителей не любит, лечиться не хочет, так еще и чувствительность обостренная!

Он хмыкнул в ответ. Как мне показалось – очень самодовольно.

Выговаривать вот так Кайдену, расслабленно сидя рядом и глядя на него снизу-вверх, было одно удовольствие – он хоть и щурился ехидно, но не отпирался и не огрызался.

Да и вообще – чего бы мне не улыбаться? Хоть мою хитрость и заметили, а все же, свое дело она сделала. Из взгляда Кайдена ушла беспросветная тоска, помягчели закаменевшие плечи и расслабились судорожно сжатые челюсти. Разошлись брови. Сквозь меня, сквозь мою податливую целительскую сущность, уходила в землю чужая боль. А что пациент недоволен – ничего. Меня не радовать его приставили, а лечить.