– Я в центре живу. Трёшка у меня. Тут близко. Скоро приедем.

Он пушит хвостом, а София на него даже не смотрит – она постоянно косится на телефон. То выключит его, то включит, то экран протрёт, то в контакты залезет, то снова закроет все окна, уберёт с глаз, достанет. Был бы я мнительным, я бы посчитал, что она до нетерпения желает по нему позвонить, но почему-то сдерживается.

– Да ты не бойся, – улыбается Красавчик, – я не обижу. У меня всё красиво, понимаешь?

В знак поддержки он накрывает ладонью коленку моей девочки – та вздрагивает ресницами, но коленку не отводит, и рука с искусственным загаром, наглея, всё выше ползёт по бедру и пробирается под платье.

Неожиданно Красавца подрезает красная спортивная машина – он едва успевает среагировать:

– Ах ты! – хватается он обеими руками за руль и дёргает автомобиль, уходя от столкновенья. – Ты смотри, чего творит! – Поравнявшись с феррари, он злобно тявкает в окно: – Ты чё делаешь, урод вонючий?! На свалку захотел?!

Но окно его закрыто, и все брызги едких обещаний остаются у него же на стекле. Он не ленится и опускает стекло, чтобы повторить:

– Ты на свал..?!

Но запаздывает – феррари, не пожелав дослушать, легко уходит вперёд. Красавчик провожает обидчика скиснувшим тоном:

– Козлина, бль! Тачку-то у папашки взял, небось! Типа покататься! Урод!.. – Выдохнув, он обращается к Софии: – Ты не бойся. У нас всё будет красиво.

Девушка вяло кивает, но на спутника не смотрит и лишь теребит в руках телефон да поглядывает в боковое окошко.

Вдруг перед ними снова возникает красный спорткар – странно, он же только что умчался вперёд!.. Догнав и обогнав Красавчика, он снова ломает ему всю красоту вояжа до центральной "трёшки". Тот в ярости лупит кулаками по рулю, давит на сигнал:

– Фак! Фак!.. Не, ну ты видела?! Опять этот урод! Мажор убогий! Упоролся коксом, тварь, и кошмарит тут!

Памятуя о недавней неудаче, он открывает окно.

– Ты где права покупал, чучело малолетнее, бль?! В наркологии?! Торчок, бль!

Отплевавшись, он тут же закрывается, избегая ответа, и уже в тиши салона, где слышно только биение сердца Софии, ворчит:

– Что за страна, бль! Коррупция везде – невозможно! Сами же продают права всяким пидорам и наркоманам, а потом удивляются: откуда столько хамла на дороге? Действительно, откуда? А вот оттуда, бль!

Самозабвенно матерясь, Красавчик забывает о дороге и врубается зачуханным белым носом в задний бюст великосветской чёрной BMW.

– Твою же ж бабушку, раззява! – вскипает он и мгновенно выходит, боевито хлопнув дверью. София тоже не медлит и выходит одновременно с ним.

Виновник происшествия не из деликатных. Он сам спешит к потерпевшему, который, к слову, как и он, уже выскочил разбираться. Уточню, что водителя зовут МИША и что ему почти двадцать пять. Сейчас нам эти подробности ни к чему, но скоро они нам очень пригодятся.

– Ты! – начинает пыхтеть Миша. – Урод! Ты куда прёшь?!

– Ты чё, охренел?! – торопеет Красавчик от такого начала. – Ты сам урод – понял?! Тебе места мало – ты чё раскорячился тут?!

– Какой раскорячился, э! Я щас тебя раскорячу!

– Ты чё сказал, ты?!

– А то! Кто оплачивать будет?! – Выпученными от возмущения глазами Миша осматривает повреждения. – Ёперный, ты глянь!..

А София уже цокает по тротуару. Красавчик хоть и занят машинами, но и её не упускает из виду:

– Малыш, ты куда? Нам в другую сторону, ещё два квартала!

София уходит, покачивая бёдрами и стуком каблуков прощаясь с неудачным вариантом.

– Какие два квартала, э?! – слышится ей напор голоса Миши. – Ты куда собрался?! Бабки давай гони!

Шпильки Софии цокают по тротуарной плитке. Она идёт вдоль ночной жизни под яркими витринными огнями, взглядывает ещё раз на телефон и убирает его в сумочку, с глаз покрасневших долой…

А в это время в одной из городских квартир – не трёшке в центре, но стильной и современной, с окнами в пол – расположился очевидный беспорядок. И хозяин, похоже, думает совсем не о том, каким я вижу интерьер его жилища. По центру пространства, напротив журнального столика, на котором раскрыт ноутбук, стоит ГЕРМАН. Молодому человеку всего двадцать восемь лет, а вид – опущенца. Он взлохмачен и плохо убран, взгляд имеет беспокойный, осанку – надломленную. Одна его рука судорожно давит за горло ополовиненную бутылку виски, а вторая прижимает к уху телефонную трубку. Стоп-кадр!.. Знакомьтесь, вот и другой мой подопечный – сгорает в сорокаградусном огне своих страданий…

Секунду спустя ладошка Софии вылезает из сумочки, в которую только что был убран её телефон, и ненароком цепляет и увлекает за собой фотографию. Фото с грохотом разбитой вдребезги жизни падает на плитку мостовой. Поглядим-ка, что там? Там – счастье. Там – Герман и София. Их улыбки сверкают, как будто принадлежат совсем другим людям. Карточка переломлена пополам, и линия разлома проходит аккурат меж их сияющих лиц.

София потерю не замечает, а, может быть, ей всё равно. Она уходит – я понимаю это по удаляющемуся стуку её туфель.