Записки сумасшедшего: А больше не знают о нем ничего...

Много лет я ничего не знал о себе.

Только мужской род и оставался опознанным, а больше ничего про меня не было известно.

Не могу сказать, что меня это полностью устраивало, но и выбора у меня не было. Как я мог что-то узнать о себе? Я имел самое поверхностное представление о транссексуальности, знал, что она может проявиться и в зрелом возрасте, а потому решил, что это оно и есть - проявившаяся в зрелом возрасте транссексуальность. Вопрос о другой личности просто не поднимался. Я чувствовал разницу между нами, но в моей картине мира "прошлая жизнь" и "обмен душами", все такое - не имели места. Ну, максимум - шутка. Или мечтательные беседы ни о чем.

С тех пор прошло уже много лет, и я встречался и разговаривал со многими людьми, имеющими похожую историю, кому-то верил, кому-то не очень. Большинство из них (из тех, кого знаю я) говорят, что помнят о себе странные, "нездешние" вещи с детства. Я ничего такого не помнил, меня и не было тут в ее детстве, чтобы что-то помнить. И когда я здесь появился, я не помнил о себе вообще ничего.

И она ничего такого в себе не замечала.

Кроме того, что я не знал, сколько ложек сахара мне нужно класть в чай, я еще не любил некоторых блюд и фруктов, которые обожала она, я не интересовался книгами, которые она любила. Я пытался читать - но откладывал книгу на первых же страницах, мне было скучно.

Нет, с фруктами дело такое - могло разладиться что-то в организме, и он перестал принимать то, что раньше было годным. И книги могут разонравиться со временем. Но как-то все это случилось в одночасье, в те странные две недели, когда я не знал, как мне сидеть на старом табурете. И ведь как раз с тех пор я так сильно отличался от нее. И тоже - в одночасье.

В конце концов, та беда, что лишила ее желания жить, случилась с ней года за три до моего "явления". И накануне того дня, когда я проснулся и не знал, куда себя деть, ничего такого особенного не случилось. Все как обычно.

У меня по-прежнему не было никакого способа узнать о себе что-то конкретное, хотя бы имя. И поэтому я старательно делал вид, что меня это даже не интересует. Ну, как-то так: если какая-то неведомая сила забросила меня сюда, в чужое время, на чужое место - наверное, в этом есть какой-то смысл? Какая-то цель, может быть? Ей и видней, этой силе, что я должен знать для того, чтобы выполнить ее поручение. Забыл - значит, так нужно. Значит, по условию задачи нужно, чтобы я не знал ничего ни о самой задаче, ни о себе, а просто был бы собой и жил бы, как живу, и все. Было бы нужно знать - я бы знал.

Так я думал тогда, верил в это.

Я и сейчас, когда знаю (или думаю, что знаю) немножко больше, склоняюсь к тому, что все в этой истории устроено правильно и как надо. Хотя бывают дни, когда я сожалею о многом и многом времени, потраченном впустую. Наверное, если бы я тогда знал о себе то, что знаю сейчас, я прожил бы эти годы как-то по-другому. Более сильным. Более смелым. Более цельным.

А может быть - совсем наоборот.

Но я ничего о себе не знал, и сил у меня было очень мало. Кроме того, я был очень занят: у меня были серьезные обязательства перед родственниками. Да и способа что-то о себе узнать у меня не было. Какая-нибудь мистика меня бы точно не устроила. А наука могла мне предложить разве что диагноз.

И так прошло много лет, около десяти.

Выписки:

"Для того чтобы жить, человеку нужны воспоминания, как топливо. Все равно какие воспоминания. Дорогие или никчемные, суперважные или нелепые - все они просто топливо... Ненужные, случайные, бросовые, одноразовые - всё сгодится, лишь бы огонь не погас..."

Харуки Мураками

Неокончательный диагноз: От автора

Вот этот человек. Десять лет он живет и не знает, кто он; знает только, что он есть. Этого достаточно ему, чтобы продержаться. Но этого слишком мало, чтобы жить свою жизнь во всей полноте. Однако нужно как-то обходиться. К счастью, ничего не зная о себе, он подхватывает ее практики - она была поэтом, и он пишет стихи. Спустя небольшое время после своего появления здесь он пробует писать и прозу - находит это занятие увлекательным и в увлечении сочиняет роман, для начала, а потом и несколько рассказов. К тому времени в его доме появляются компьютер и интернет, он узнает о существовании литературных сайтов, начинает выкладывать там свои тексты и читать рассказы других авторов. И так однажды он знакомится с женщиной, записавшей его историю. Но они оба еще не знают об этом. Просто зачитываются текстами друг друга, отмечают в них сходства и различия, шутят, что говорят на разных диалектах одного языка, строчат комментарии, поддерживают друг друга в сетевых дискуссиях, на конкурсах соперничают и болеют друг за друга, показывают друг другу новые рассказы, прежде чем выложить на общее обозрение... Читают старое, написанное еще до их знакомства.

Так однажды он прочитал ее повесть - и не смог уснуть в ту ночь. Ничего конкретного. Он никогда не смог бы принять себя за того, кто был героем повести, или принять его за себя: слишком хорош. Но что-то зацепило и не отпускало. Позднее он скажет: как будто возмущение - что этот тип делает в моем пиджаке? И острая, необъяснимая тоска. Ну что ж, он решил, что позавидовал персонажу, да и постарался забыть об этом.

Он часто говорил, отвечая на вопрос, откуда берет свои истории, что их герои сами рассказывают ему, что было, как было, и он не может привнести никакой отсебятины, потому что история - есть, целая и живая, изменить в ней что-то, не разрушив целости и жизни, невозможно. Говорил, что его дело - как можно тщательнее вслушиваться, чтобы все разобрать и передать без потерь и искажений. Что вот такая его работа: не сочинять, а слушать и переводить на язык слов те истории, которые уже где-то есть.