— Сейчас неподходящее время.

— У нас у всех есть выбор. И каждый ждет своего часа. Сделай правильный выбор, Холли, и сломай свою стену. Поговори с Пьером. Может быть, что-то есть между вами, а может быть, и нет. Но не прячься от него или от себя.

— Я должна думать об Эмме. Во всем, что я делаю, она мой главный приоритет.

Бронвин улыбается, и какой-то озорной блеск загорается в ее глазах. Ее плечи расслабляются, она откидывается назад и потирает руками вверх и вниз по моей спине. Это нежное материнское прикосновение, которое я очень хотела бы получить от своих родителей, хотя мой отец исчез, когда я родилась, а мать не смогла справиться с этим и передала опеку надо мной моей тете.

В этот момент все мои барьеры падают. Каждый. Я построила их невероятно высоко, а мои стены всегда были непроницаемы. Стефан разрушил их, и я жила прекрасной жизнью. Но как только он умер, кажется, я построила их еще выше и крепче, чем раньше.

Я удерживала себя в крепости, отказываясь разрешать хоть чему-нибудь достучаться до моего сердца. Я думала, что если проживу всю оставшуюся жизнь без таких сильных эмоций, как любовь, то буду в безопасности.

Безопасности от зла.

Безопасности от отказа.

Безопасности от возможной боли.

Но сейчас моя душа разрывается на части. Мое сердце перестало биться. Я поклялась, что никогда больше не полюблю, но Бронвин права: я не могу прожить всю оставшуюся жизнь, скрываясь.

Прячась от жизни.

Но самое главное, прячась от самой себя.

Пьер

— Пьер, — ее голос нежный, как шелк. — Пьер, — снова говорит она тихо и мягко.

— Ева, — говорю я и сажусь в постели. — Что ты здесь делаешь?

Она одета в тот же желтый сарафан, что был на ней в день, когда мы зашли в этот дом и решили купить его. Ее светлые волосы сексуально растрепаны и мягко спадают на плечи. Она стоит возле нашей кровати и просто смотрит на меня. Ева такая красивая, зеленый оттенок ее глаз гипнотизирует и манит.

Она излучает теплый свет — это видно по ее улыбке. Спокойствие Евы овладевает мной. Я еще даже не прикоснулся к ней, а ей уже удалось принести покой в мою душу.

— Я здесь, потому что пришло время, Пьер.

Я спускаю ноги с одной стороны кровати, и она делает шаг назад.

— Не отходи, позволь мне почувствовать тебя.

Ева делает несколько шагов ко мне, я расставляю ноги, и она идеально заполняет пустое пространство. Она была создана для меня. Создана, чтобы быть со мной. Кладу голову на ее животик и обнимаю руками за талию, чтобы поближе притянуть ее доброту и тепло к себе.

— Могу я уйти с тобой? — с нетерпением спрашиваю я, пока мои губы скользят по тонкому материалу, покрывающему ее животик.

— Я здесь не для того, чтобы забрать тебя.

— Ева, я едва дышу. Я тону и не могу выбраться. Ты нужна мне. Забери меня с собой.

Ее смех напоминает мне звон церковных колоколов, но не глубокий, от которого эхо разносится на километры, а сладкий тонкий звук колокольчиков, используемых внутри стен святого дома.

— Пьер, я здесь, чтобы отпустить тебя, — она проводит ладонью по моей щеке.

— Ты не можешь, я не позволю тебе, — мне едва удается дышать.

— Пришло время.

Я смотрю вверх и вижу, как ее ласковые зеленые глаза смотрят на меня, сияя любовью и обнажая сильные чувства.

— Мы должны были быть вместе, пока смерть не разлучит нас. Нам было суждено умереть в объятиях друг друга, ты не должна была оставлять меня одного.

— Ты не можешь уйти со мной туда, где я сейчас.

— Здесь меня ничего не держит.

— Ты знаешь, что это не так.

— Четыре года я спотыкаюсь и не могу удержаться прямо. Мне нужно быть с тобой. Разве ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

— Ты любишь меня всем своим телом, всем своим разумом и всем сердцем. Так же, как и я люблю тебя. Но ты нашел ту, которую сможешь полюбить.

— Non! Невозможно, — кричу я слишком громко.

— Это правда, Пьер. Я видела. Я знаю, что она та, кого ты полюбишь.

— Но я люблю только тебя.

— У тебя такое большое сердце, чтобы полюбить еще кого-то. И теперь настало время увидеть ту, что находится прямо перед тобой. Я счастлива здесь, Пьер.

— Ты не можешь уйти.