– Не могу, - выдохнула я.
– Так не может продолжаться, - увещевала она меня.
– Знаю, - всхлипнула я согласно и тут же добавила.
– Но я не могу его потерять, понимаешь? Не могу!
– Янулька, ты еще такая молодая, у тебя вся жизнь впереди. Все наладится. Время все расставит по своим местам, - попыталась она утешить меня, но это вызвало еще большую бурю протеста в моей душе.
– мое место - рядом с Гладышевым. Другого мне не надо, - отрезала я, на что Крис лишь обреченно покачала головой.
– Давай, обработаем раны, - предложила она и тяжело сглотнув, осторожно спросила.- Этот ублюдок тронул тебя…ну, то есть… -Нет,- поспешила я с ответом, пока она не озвучила свои предположения. Меня от одной мысли, что такое могло случиться, передергивало. До сих пор не могу поверить, что спала с этим куском дерьма. и не хочу верите, ни единой мысли допускать, ибо тошно и невыносимо. Поэтому отмахнувшись от этих размышлений, медленно оглядела себя. Видок был тот еще: колготки разорваны, колени сбиты, пальто и платье в крови, ногти сломаны, а что с лицом - даже страшно представить. Судя по ощущениям, мама родная не узнает. Как объяснять это все Олегу? Ведь Антропов так или иначе расскажет. Пока я грузилась на эту тему, Кристина приготовила медикаменты. Я едва держалась на ногах, поэтому мне потребовалась ее помощь, чтобы раздеться. Крис аккуратно сняла с меня испорченную одежду и ахнула.
– Янка, ужас! Совсем себя измучила. Смотреть больно. Ты хоть что-то кушаешь? Сегодня ела?
– Не помню. В последнее время кусок в горло не лезет. нервничаю, тошнит постоянно, - устало отозвалась я и посмотрела на себя в зеркало. Отражение ужаснуло, ибо я уже давно не рассматривала себя внимательно. Сейчас же, словно прозрела и увидела жалкое, трясущееся от страха создание. Эта картина удручала, поэтому я поспешила отвернуться, чтобы не видеть до чего меня довела трусость. А ведь когда-то я считала себя смелой и решительной, Гладышева же -трусом, но сейчас понимаю, что все с точностью да наоборот. Смелость, как оказалось, проявляется не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы свой страх перебарывать. Хотя разве это не естественно - бояться потерять любимого человека? Знаю, что надо было думать об этом раньше, но если бы мы все делали, как надо, то пожалуй, на Земле были бы только Адам и Ева. нет, это не оправдание моим поступкам или поиск положительных сторон, так - бред от безысходности. Тем временем, Крис что-то говорила мне. Я же, словно сомнамбула подошла к ванной и, не взирая на боль в разбитых коленях, погрузилась в теплую воду, закрыв глаза. Тело заныло, но напряжение так и не отпускало. И не зря, потому как дверь бесцеремонно открылась. Почувствовав поток холодного воздуха, я резко обернулась и застыла. Сердце с грохотом провалилось куда-то вниз, отчего у меня дыхание перехватило. Я смотрела и задыхалась. на пороге с перекошенным, посеревшим лицом стоял Гладышев. Он диким, озверевшим взглядом осматривал меня, парализуя своей яростью. Она жалила мою кожу, сжигая нервы дотла. Безумный страх ядом расползся по крови, доводя меня до состояния помешательства. Я задрожала, как припадочная, не в силах выдавить ни звука, отчего Олег еще крепче сжал челюсть, сверкая глазами, едва сдерживая свои эмоции.
– Кто?
– процедил он, сжимая косяк так, что костяшки пальцев побледнели. Я отвела взгляд и трясущимися руками обняла себя, пытаясь прикрыть наготу. Сама не зная, откуда взялся этот стыд, но тем не менее, сжалась в комок и уткнувшись лицом в колени, заплакала, отчаянно качая головой.
– Кто это сделал-я спрашиваю?
– заорал Гладышев.
– Не знаю, - прорыдала я, понимая, что эта отсрочка только все усугубляет, но не могла я сказать правду. не могла!
– Что произошло? Где это случилось?
– продолжал он наседать.
– Я не знаю, не помню. ничего не помню!
– прокричала я отчаянно, он же с матом шибанул кулаком по двери, отчего я зашлась в истерике.
– Олег, пожалуйста, успокойся!
– рявкнула Кристина.
– Она и так перепугана, не дави на нее сейчас. Пусть она в себя прид… -Выйди!- распорядился Гладышев, даже не дослушав ее, вызывая у меня животный ужас своим приказом.
– Я никуда не уйду, пока не обработаю раны и не….
– Я сказал-вышла, быстро!
– прорычал он.
– Не разговаривай со мной так!- начала было Крис, но Гладышев просто схватил ее за руку и выставил за дверь, захлопнув ее на замок. Кристина стала долбить, крича что-то, но Олег и бровью не повел. Обернувшись, вновь оглядел меня, задерживаясь по несколько секунд на гематомах, нечеловеческая злость и гнев исказили его лицо, отчего моя душа заныла, заревела раненным зверем от безысходности и вины. Я не чувствовала слез, бегущих неудержимым потоком по щекам, не чувствовала болезненной пульсации избитого тела. Все было второстепенным, кроме Гладышева, опустившегося возле ванны на колени.
– Малыш, - выдохнул он, осторожно касаясь кончиками пальцев моего лица.
– Девочка моя любимая, прости! Я не хотел тебя пугать. Я вцепилась дрожащими пальцами в Гладышевское пальто и прильнула к нему мокрым телом, пряча лицо у него на груди, заходясь надсадным плачем. Олег крепко сжал меня в своих объятиях и, поцеловав в лоб, судорожно втянул воздух. Он не говорил слов утешения, не задавал больше вопросов и вообще не шевелился. Просто обнимал, прижавшись губами к моему лбу. и его сильные, нежные объятия были самым лучшим лекарством от боли, тревог и отчаянья. В них я обретала надежду, в них понемногу успокаивалась, приходя в себя. Стук в дверь нарушил наше уединение.
– Олег, Литвинов приехал, - сообщил Антропов и тут же уточнил.
– У вас все нормально?
– Пусть ждет, -бросил Олег, игнорируя последний вопрос. Я высвободилась из его объятий и посмотрела ему в глаза. Гладышев заключил мое лицо в свои ладони и несколько секунд рассматривал. В его взгляде была едва сдерживаемая ярость, и я понимала, что он весь город перевернет, но докопается до истины, даже если я ничего не скажу. Поэтому необходимо было что-то придумать, чтобы этого не произошло.
– Не стоило вызывать врача, со мной все в порядке, просто несколько ушибов и испуг, - произнесла я тихо, не зная, с чего начать.
– Несколько ушибов?
– возмутился Гладышев.
– Они не…. не ….
– Я понял, - процедил он и тут же вкрадчиво уточнил, отчего у меня внутри похолодело.
– Они -значит? Я отвела взгляд, мысли в голове лихорадочно закрутились. Я думала, к чему это может привести, стоит ли вводить Олега в заблуждение. Нет, конечно, не стоит-это и дураку понятно. Я понимала, что дело принимает очень серьезный оборот, но страх был настолько велик, что все остальное, казалось сейчас не важным.
– Малышка, послушай меня, - тяжело вздохнул он, слегка встряхивая меня, возвращая из пучины трусливых мыслишек.
– Ты должна мне все рассказать. Так я быстрее разберусь с этим делом.
– Я не хочу ни в чем разбираться, я хочу уехать, - вырвалось у меня от бессилия, и не выдержав, я вновь разревелась, умоляя, как маленький ребенок.- Пожалуйста, давай, уедем отсюда. Я хоть сейчас все брошу, только давай уедем. Прошу тебя! Мне так страшно!
– Шшш, тихо-тихо, моя девочка. Никто больше тебя и пальцем не тронет, обещаю. Ты в безопасности, малыш, - успокаивал он меня, сжимая в объятиях так сильно, что было больно.
– А ты? Ты в безопасности?
– воззрилась я на него, дрожа от напряжения, зная, что ступаю на минное поле. Направлять подозрения Олега в сторону того, что нападение связанно с его делами, было опасно, но в то мгновение я не до конца понимала, насколько. Я не видела дальше собственного носа, поглощённая проблемами своего крохотного мирка, который вот-вот должен был обрушится мне на голову. Эта мысль делала меня безумной, поэтому я цеплялась за любую возможность спасения.
– давай, уедем. Оставим все это… и уедем. Обещаю, ты ни о чем не пожалеешь. Я все сделаю, чтобы ты был счастлив. Абсолютно все! Только давай уедем. Ты мне очень нужен, Олег. Я не хочу, чтобы что-то даже косвенно угрожало тебе!
– Яночка, тише, моя маленькая, ничего мне не угрожает. Я со всем разберусь, все будет хорошо, - заверил он меня с улыбкой и поцеловав в уголок рта, отстранился, чтобы взять полотенце. Я только сейчас заметила, что промочила ему рубашку и брюки, но Гладышева, похоже, это не особо заботило, полотенце он взял не для себя, а чтобы набросить мне на плечи.
– Пойдем, пусть доктор осмотрит тебя, - подхватив за бедра, как маленького ребенка, вытащил он меня из ванной, поставив на пол перед собой.
– Как ты себя чувствуешь?
– спросил он, осторожно вытирая мое тело.
– Ужасно, - поморщилась я, когда он коснулся живота. Олег сжал челюсти и побледнел, видимо, только сейчас заметив расплывшийся уродливый синяк в области диафрагмы.
– Как это произошло?
– вкрадчиво задал он вопрос, я не сразу поняла, что он имеет в виду, поэтому запинаясь, начала объяснять, откуда у меня синяк на животе.
– Когда меня пытались затащить в машину, ударили в солнечное… -Я понял, что эти суки сделали. Я спрашивал, как все случилось, - прервал он меня, едва цедя слова, стараясь не показывать свою ярость, но я ее ощущала каждым нервом, отчего мой пульс зашкаливало. Я судорожно втянула воздух и заметалась взглядом по стенам, отчаянно придумывая , что сказать. Меня захлестнула паника, я не могла, как следует продумать свой ответ, поэтому сбиваясь, говорила то, что первое приходит в голову.
– Это случилось после больницы.
– Какой больницы?- нахмурился Олег.
– У нас на репетиции произошел несчастный случай, и поскольку скорая очень долго не приезжала, я повезла своего… -Своего кого?
– нетерпеливо уточнил Гладышев, когда я в очередной раз запнулась. Я сжалась под его ледяным взглядом.
– Партнера …по танцам, - тяжело сглотнув, выдавила я.
– И? В какую больницу ты его повезла?
– В ближайшую, - ответила я, и тут же прикусила губу, поняв, что лучше бы не приплетала больницу. Если Гладышев проверит видеозаписи камер и не увидит на них меня, то что-то заподозрит. Поэтому я поспешила запутать еще больше свои следы.
– После я решила поехать домой, но на… на повороте, на пересечении с улицей … с улицей… не помню какой.
– ничего, выясним, продолжай, - заверил он с непоколебимой уверенностью, отчего у меня внутри все похолодело, но я продолжала.
– мне перегородили путь на тонированном внедорожнике. Я вышла из машины… -Зачем? Ты ведь прекрасно знала, что это опасно. Я же предупредил тебя, что нужно быть крайне осторожной, пока не подберут охрану, - взорвался он.
– Прости, я просто была в ярости, что какие-то идиоты посмели перекрыть дорогу мне… -Тебе?
– вырвался у него вполне обоснованный смешок. Гладышев покачал головой и без всякой иронии просто спросил.
– А кто ты такая, малыш, что тебе никто не смеет преграждать путь? Я сглотнула слезы и вздернув голову, посмотрела Олегу в глаза.

– Я -твоё всё, - произнесла я, не отрывая от него взгляда и с расстановкой добавила.
– А это довольно весомый аргумент, учитывая, кто ты.
– Верно, - с усмешкой согласился Гладышев, но уже в следующую секунду жестко продолжил.
– Но будь ты чуточку умнее, то понимала бы, что это скорее повод быть острожной, чем заносчивой.
– А будь ты чуточку предусмотрительней, то обеспечил мне охрану вовремя, - гневно парировала я, задетая его словами. Но тут же пожалела, поскольку зашла в своей роли жертвы слишком далеко, в чем убедилась, взглянув на Олега. Он побледнел, глаза загорелись огнем, но в нем не было ни грамма протеста, напротив-в нем было чувство вины, что Гладышев подтвердил в следующее мгновение.
– Ты права. Это моя вина,- согласился он с горечью, у меня же сжалось сердце, стыд затопил мою душу, призывая сказать правду. Так было бы правильно, достойно. Вот только меня этот идеалистический бред мало волновал. Единственное, что для меня действительно было важно - станет ли Гладышеву легче, если я скажу, что меня избил ублюдок, которого я чуть не убила, ибо он собирался рассказать, что обкурившись, я позволила ему трахнуть себя? Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь. Поэтому к черту все это правильно,достойно!
– Прости меня! Я не виню тебя в случившемся, Олеж, просто вырвалось на эмоциях. Ты же знаешь, язык мой-враг мой, - неловко произнесла я все же, поражаясь собственной изворотливости, да и вообще самой себе. На что еще я пойду ради этих отношений? Может, убью Пластинина собственными руками? Но Олег не позволил углубиться в эти размышления, продолжив допрос.
– Что было дальше?
– Я вышла, но не успела даже рот открыть, как двое схватили меня. Я начала сопротивляться, но меня несколько раз ударили, и я отключилась. А когда очнулась, мы оказались на какой-то пустоши. Я лежала на заднем сидении в собственной машине. Эти мужики собирались меня кому-то передать и ждали, когда те приедут, но перед этим…, - я запнулась под потемневшим взглядом Гладышева. Мне стало не по себе, поэтому задрожав, я обняла Олега и со слезами прошептала.
– Хотели изнасиловать…Точнее-двое из них, а третий пытался их вразумить. Но они сказали ему, что только попугают.
– Шш, моя девочка, никто бы тебя не тронул, - попытался Гладышев успокоить меня, когда я зашлась надсадным плачем, вспоминая все, что сделал со мной Пластинин.
– Они вытащили меня на улицу,- произнесла я дрожащим от волнения голосом, в глубине души понимая, что это все уже лишнее, но тем не менее, уверенная, что если расскажу больше, так будет убедительней, поэтому продолжила лгать.
– Я упиралась, а они несли всякую мерзость, лапали меня, пока третий не решил положить этому конец. Между этими олухами разгорелся спор. Пока они выясняли отношения, я побежала к машине, вспомнив, про голосовое управление. Спасибо, что настоял на нем, иначе мне бы не удалось сбежать. Естественно, они не смогли на своей каракатице догнать меня.
– Почему не поехала домой?
– отстранившись, пытливо посмотрел на меня Олег. Я судорожно втянула воздух, придумывая объяснение.
– Это было бы логично и, наверное, этого от меня и ждали, поэтому я решила не рисковать. Здесь никто не стал бы меня искать,- торопливо отозвалась я, удивляя сообразительностью не столько Гладышева, сколько саму себя.
– Раз эти недоумки привезли тебя на твоей машине и не забрали телефон, надо полагать, избавиться от видеорегистратора у них также ума не хватило. интересно, где Лесков откопал таких дебилоидов?!
– рассуждал он вслух, продолжив вытирать меня. Я прикусила губу, вцепившись похолодевшими пальцами в пальто Олега, хваля себя, что ума -таки хватило, но вряд ли меня это спасет.
– Олеж, пожалуйста, давай, просто уедем. Зачем нам это все нужно? Тебе что, острых ощущений не хватает?
– обрушилась я на него, пытаясь переубедить, но он сразу же осадил меня холодным взглядом и помедлив, спокойным, но непререкаемым тоном сказал: -Тебя сейчас осмотрит доктор, ты немного успокоишься, а после поедешь, отдохнешь где-нибудь, придешь в себя, пока я буду занят делами.
– Я никуда не поеду без тебя, - возразила я, но он на мой протест даже не обратил внимания. Покончив с обтиранием, подхватил меня на руки и вынес из ванной. Как только мы вышли в коридор, от противоположной стены отлепилась Кристина.
– Все хорошо?
– с тревогой спросила она, вглядываясь в нас, видимо, ища признаки того, что я во всем созналась. Я едва заметно покачала головой, на что Крис тяжело вздохнула, не скрывая неодобрения. меня это взбесило. ибо какого вообще черта ей надо? но когда Гладышев вынес меня в коридор, я поняла, что так обеспокоило подругу. Увидев команду медиков, вооруженной охраны и каких-то мужиков в дорогих пальто с постными лицами, до меня наконец-то дошло, насколько серьезный оборот приняло дело. Стало так страшно, что я начала задыхаться от паники. Олега моя паническая атака напугала до ужаса, и он поспешил в спальню, ко мне тут же подлетел доктор Литвинов со своими ассистентами, но как только Гладышев опустил меня на кровать, у меня все поплыло перед глазами, и я отключилась.
– Яна Владимировна, Яна Владимировна,- позвал меня незнакомый голос издалека. Я медленно открыла глаза и увидела нависшего надо мной доктора Литвинова. Почувствовав тревогу, я стала озираться по сторонам, но в комнате, кроме доктора, его ассистента и Крис, никого не оказалось.
– Где Гладышев?
– прохрипела я, морщась от адской головной боли. У меня вдруг разом все заболело. Казалось, вибрирует каждый нерв, а еще ужасно клонило в сон.
– Что происходит?- выдохнула я, когда на меня накатила очередная слабость, и я рухнула на подушку.

– ничего серьезного, Яна Владимировна. Конечно, мы сейчас поедем в клинику и сделаем МРТ, все проверим, вы сдадите анализы, но в целом проблемы незначительные. Ваш обморок-результат истощения нервной системы. Вы перенесли сильнейший стресс, поэтому необходим отдых и покой.
– Тогда для чего мне ехать в вашу клинику?
– Будет лучше исключить возможные травмы.
– нет у меня никаких травм, разве что только нос…. Он не сломан?
– Нет, с ним все в порядке. Я вам выпишу мазь. Используйте ее и через неделю от гематомы не останется и следа.
– Хорошо.
– И еще я вам выпишу успокоительное, не игнорируйте его. Вам сейчас это необходимо. И давайте, все же поедем в клинику. Не дай бог просмотрим что-то, - настаивал он, мне же хотелось поскорее от него избавиться, ибо волновал лишь один вопрос-где Олег.
– нет, я сейчас поеду домой, - категорично ответила я, на что доктор недовольно поджал губы. наверняка просчитывал в уме, что ему будет в случае, если возникнут какие-то осложнения. И в следующую секунду он подтвердил мои догадки.
– Яна Владимировна, поймите, пожалуйста, я привык выполнять свою работу качественно. Олег Александрович доверил мне ваше здоровье, и я не могу подвести его.
– Я вас прекрасно понимаю, но сейчас я хочу спать, а не проходить обследование. Поэтому давайте, вы уже поедете, а я попрошу Олега выписать вам премию сверху и приеду к вам как-нибудь на недели, - произнесла я холодно. Литвинов недовольно поджал губы, но помедлив, все же процедил: -Приезжайте, как можно скорее. И едва ли не пулей вылетел из спальни, наверняка задетый тем, что какая-то безмозглая содержанка разговаривает с ним в таком тоне. У него на лице было написано, что он обо мне думает, но меня это не волновало. Гладышев в свое время хорошенечко вдолбил мне, кто платит-тот заказывает музыку. Нынче я у автомата, так что пусть пляшут вокруг меня. Когда доктор покинул нас, я ели как привстала, и наконец, посмотрела на Крис, собираясь, выяснить, что было после того, как я отключилась, но она не дала мне и рта раскрыть.
– Ты понимаешь, что творишь?
– обрушилась она на меня, выводя из себя.
– изо всех сил пытаюсь спасти свои отношения. А что?
– раздраженно отозвалась я.
– А то, что Гладышев после того, как ты потеряла сознание, такой кипишь поднял!
– повысила она голос, вызывая у меня ярость, но Кристина не замечала этого и продолжала озвучивать мои страхи.
– Он сейчас с горяча таких дел наворотит из-за тебя, что потом страшно будет расхлебывать, особенно, когда правда всплывет наружу. Ты понимаешь, каким дураком выставишь его? Понимаешь?

– Если повторить еще двести раз, смысла не прибавиться!
– Ну, если ты до сих пор не понимаешь, что подвергаешь своего мужчину опасности, то нет, конечно, не прибавиться! Ты в курсе вообще, как в таких кругах проблемы решаются?
– Не неси бред!
– оборвала я ее.
– Это Гладышев, он ничего не делает с горяча!
– Он мужчина, прежде всего! и сегодня его женщина пострадала. Думаешь, он будет разбираться, когда ты четко указала, кто это сделал? Ты правда думаешь, что он будет сидеть и просчитывать ходы? Я тебя умоляю! Ты понимаешь, что ты сейчас приговорила совершенно невинных людей? Ты это понимаешь вообще?!
– давила она, доводя меня до безумного состояния.
– Нет, блдь, ни хрена я не понимаю и не хочу!
– заорала я.
– Потому что мне на них плевать, ясно?! Пусть хоть всем миром передохнут! Кристина ошарашенно замолчала на мгновение, а потом с нескрываемым презрением прошептала: - Блядь, это ты называешь любовью?
– Да! борьбу за любимого мужчину я называю любовью! и мне плевать, если кто-то считает иначе.
– Даже если этот кто-то - тот самый «любимый» мужчина?- издевательски уточнила подруга.
– Тебе ли мне отповеди читать?
– ударила я по больному, зная, что не следует этого делать. Но почему всем можно меня носом тыкать, а мне -нет?
– О, как мы заговорили!
– улыбнулась горько Кристина и добавила.
– Знаешь… -нет не знаю! Разберись в своей жизни для начала !- отрезала я, не желая слушать, что она скажет. Кристина побледнела и несколько долгих секунд буравила меня разочарованным, обвиняющим взглядом. мне сразу же стало не по себя, но извиняться я не собиралась, ибо мне сейчас собственных переживаний хватало.
– Хорошо. Живи, как знаешь, Ян, я больше не буду вмешиваться в твои дела! Всего тебе доброго,- холодно произнесла Крис, давая понять, что нашему общению пришел конец и не оборачиваясь, вышла из комнаты. Я ошарашенно усмехнулась, сглатывая подступившие слезы. Прекрасно! Я лишилась последнего человека, которому могла доверять. Боже, что же я за дрянь-то такая? мне вдруг стало страшно от понимания, что теперь я совсем одна, наедине со своей трагедией. Больше никого не осталось, кто бы меня поддержал, утешил, помог. Это приводило в ужас, поэтому кое-как поднявшись, я поспешила найти Кристину и объяснить ей, что от отчаянья у меня совсем едет крыша. Мне на самом деле, меньше всего хотелось обидеть ее. Эта девушка не заслуживает, чтобы ей в лицо тыкала такая, как я. Кто я вообще такая? Зажравшаяся дура. Какое право имею высказывать что-то женщине, которая столько вынесла на своих хрупких плечах? Как могу вообще с собой сравнивать ее? Она пережила аварию и ее последствия. Она столько лет поддерживала мужа -инвалида, все ради него делала: бегала по больницам, искала пути, чтобы ему помочь, терпела его жалость к себе, тиранию свекрови, финансовые трудности. Она себя просто похоронила, принеся в жертву семье. Забыла, что она молодая, красивая женщина. Не мудрено, что когда ей о6 этом напомнили, она в какой-то момент сорвалась просто потому, что ей хотелось немного ласки и тепла, просто потому, что ей захотелось хоть на мгновение почувствовать себя живой. Разве можно обвинить человек за жажду жизни, когда это наш основной инстинкт? Нет и еще раз нет! Поэтому я не имела никакого права этого делать, за что и собиралась все-таки попросите прощение. Но когда я вышла, на кухне обнаружила только Антропова.
– Ты не с Гладышевым?- удивилась я.
– нет,- коротко ответил ниша и окинул меня каким-то странным взглядом, а потом выдал.
– Ты здорово ему мозги расплавила. никогда его таким не видел.
– Все когда-то случается в первый раз, - отозвалась я иронично.
– И то верно, - усмехнулся Антропов, но в следующее мгновение серьезно добавил.
– Не дуркуй с ним. Он хороший мужик.
– Знаю. Но не думаю, что Гладышев нуждается в твоей опеке, - холодно парировала я.
– Как и Тина в твоей.
– Неужели?!
– Мы разобрались,- пояснил Антропов.
– Я рада, - ответила я искренни.
– Крис слишком многое пережила, она достойна лучшего.
– Гладышев тоже пережил не мало и новые встряски ему ни к чему, девочка, - заявил он, прожигая меня проницательным взглядом. Я закаменела, сердце сжалось от страха. Конечно, я понимала, что Антропов ничего не знает, иначе бы сразу же известил Олега, но все равно боялась до безумия его намеков.
– На что ты намекаешь?
– выдавила я из себя, тяжело сглотнув.
– Я не намекаю, Яна. Я прямо говорю тебе! У меня, слава богу, мозги не плавятся, поэтому я вижу, что ты что-то мутишь. А чутье меня редко подводит.
– Все когда -то случается в первый раз, - повторила я свои слова, стараясь, казаться невозмутимой и развернувшись, направилась к охране, чтобы сообщить, что мы уезжаем. До дома я добиралась с внушительным эскортом, словно какая-то королева. Это пугало. А безуспешные попытки дозвониться Олегу натягивали мои нервы до предела. Я нервничала, паниковала, поэтому, когда приехали домой, и Аннушка начала кудахтать вокруг меня, я сорвалась на ней, наорав, чтобы оставила меня в покое. Перепуганная прислуга разбежалась кто куда, я же от бессилия едва не упала. Меня замутило от перенапряжения, и я ели добежала до ванны, когда меня начало выворачивать наизнанку, и как всегда, боясь задохнуться, заплакала. Такой меня и застал Олег-рыдающей в обнимку с унитазом.

– Что такое?
– подскочил он ко мне, приподнимая мою голову.
– Что Литвинов сказал? Сотрясения нет?

– нет, - выдавила я и вытерла тыльной стороной ладони рот.
– Просто нервоз. Где ты был? Я не могла тебе

дозвониться. Ты знаешь, как я волновалась?
– накинулась я на него, чувствуя, как меня понемногу

отпускает.

– Тише, пошли умоешься, - поднял он меня с пола.

– Хватит обращаться со мной, как с маленькой. Я хочу быть в курсе происходящего!- психанула я, не в силах

выносить неизвестность.

– Не дергайся. ничего пока не происходит. Я был у Гордеевых, - сообщил он спокойно, помогая мне привести

себя в порядок.

– Так ты…ты еще ничего не предпринял?
– со страхом спросила сбивчивым голосом.

– нет, - коротко ответил он и как-то уклончиво пояснил.
– Это слишком серьезное дело.

Я встретилась с его внимательным взглядом и тяжело сглотнула. мне показалось, будто он присматривается

ко мне. меня внове замутило и не выдержав, я склонилась над раковиной, цепляясь за нее дрожащими

руками.

– Тебе нужно поесть, а то ели на ногах стоишь от слабости, - заметил Олег, вызывая у меня невольный

смешок.
– А что ты фыркаешь? Когда ты ела последний раз нормально?

– Не помню. Да и не хочу я.

– Придется, - отрезал он и поддерживая меня за локоть, вывел в спальню. На столике уже стоял ужин, от

аромата которого у меня в глазах потемнело, а желудок свело. Я действительно была голодна, что удивляло.

Уложив меня, Олег поставил передо мной столик. Я со зверским аппетитом, не взирая на свое состояние,

накинулась на еду. Суп с креветками был восхитительным, а телятина просто таяла во рту. Мне казалось, что

я не ела ничего вкуснее, но как только покончила с ужином, тошнота вновь подступила к горлу. Зажав рот, я

зажмурила глаза, пытаясь побороть рвотный позыв. Олег наблюдал за моими попытками очень настороженно.

– Тебе нужно пройти полное обследование, - заключил он, когда я справилась с рефлюксом.

– Пройду, - выдохнула я и обессиленно откинулась на подушки.

– А сегодня что тебе мешало?
– упрекнул он.- Литвинов сказал, ты капризничала, как малое дитя.