В коридоре громыхнуло, затем звякнуло. Звуки множились и быстро приближались. Столько металлического лязга и стука могли производить царберы, но звуки боя отсутствовали. Непонятное выражение на лице Вероники угасло. Я даже не понял, чего в нем было больше – надежды или страха.

Охрана натянула тетивы, Малик выдвинулся вперед.

– Аллах акбар! – донесся его радостный вопль.

– Что? – вскинулась Вероника, в бессмысленном для себя выражении услышав нечто знакомое.

– Алле хвала! – с улыбкой «перевел» я, чтоб не подставлять ни друга, ни себя. – На другом языке. Вы в курсе о других языках?

– Естественно, – отозвалась сестра Вероника. – Иногда сходили ангелы, которые совершенно не владели общим.

– Не завидую их судьбе, – предположил вернувшийся Малик.

Он сразу втянулся разговор. Лицо пылало ликованием, причиной которого был тот самый шум.

– Большинство гибли, но история знает и положительные примеры. – Вероника не спускала с него глаз. – Вы не женщина, значит, ангелом быть не можете. Вы черт? – Она резко обернулась к Деметрии: – А как же «Если я встречу падшего, я убью его»?

Будь мы за горой, последовало бы въедливое следствие, и покатилась чья-то голова. На этой стороне религиозное рвение святой сестры власти не имело. От Малика донесся смех, а Деметрия ответила так, будто ребенку втолковывала очевидное:

– Помимо Того света на других языках разговаривают за пределами страны башен, вы должны быть в курсе о немцах среди пожирателей. Некоторые слова залетают в наш язык и со временем тоже становятся нашими.

– Слова, которые касаются сестричества, не могут заменяться другими!

– Только если вместе с сестричеством, – с намеком хмыкнул Малик.

Вслед за ним все оглянулись на входившую процессию.

Несколько человек согнулись под тяжестью взваленных на спины мешков, при каждом шаге раздавалось кряхтение, а в мешках стучало и лязгало. Кроме мешков в тронный зал вносились и просто вязанки доспехов и оружия, которые сваливали в большую кучу. Потребовалось несколько заходов, так много оказалось трофеев. В том, что это трофеи, сомнений не оставалось. Большие прямоугольные щиты однозначно выдавали бывших владельцев. Желтые накидки, составлявшие основу вязанок, тоже. Посчитать комплекты получилось не с первого раза, итог порадовал. Ровно тридцать.

Деметрия вопросительно глядела на святую сестру. Та бросила с вызовом и пренебрежительным превосходством:

– После боя у вас остались воины?

В тоне также сквозил фатализм, правда он напрямую граничил с отчаянием. Хотя последнее Вероника очень старалась не показывать.

Возглавлявший процессию рыкцарь теперь стоял, подбоченившись, и ухмылялся в бороду. Деметрия кивнула, он рассказал:

– В поле им равных нет, с этим никто не поспорит. Победить можно только смекалкой. Их основной отряд занял круговую оборону в пещерообразной выемке, на прорыв не шли, чего-то ждали. Сигнала, наверное. – Все снова придавили взглядами сестру Веронику, она даже сгорбилась. – Сверху камнями не достать из-за скального карниза, только если всю скалу обрушить, а это дело многих дней. Но противник не учел удачные для нас перепад высоты и направление ветра. Повторюсь – с царберами никто не сравнится в поле, но горы – иное дело. В нужном месте мы подожгли снопы с полотняной травой, и взяли всех. И не потеряли ни единого человека.

Ни человека!

Полотняной травой, как понимаю, назвали сорт конопли, из которого туземцы Фриста изготавливали все – одежду, белье, веревки. Даже какую-то вкусность готовили, вымачивая, перетирая и с чем-то смешивая. Но конопля все же осталась коноплей, и сожженная в таком количестве с дымом выделила что-то не совсем правильное. Думаю, сдавшихся царберов мучил не только дым. Или не мучил.

– К оставшимся двум тройкам тоже нужный подход нашелся, – самодовольно закончил рыкцарь.

Деметрия произнесла:

– Они пришли незваными, с оружием в руках и не подчинялись приказам власти, которые действуют на этой земле. Что делают с такими пришельцами за горой?

Речь явно о пожирателях.

– Уничтожают, – завершила Деметрия, так и не дождавшись ответа. – В лучшем случае изгоняют, если те успевают сбежать до схватки. Наши незваные гости не успели, значит, остается единственный вариант.

– Верховная царица не простит убийства своих солдат.

– Солдаты существуют, чтоб быть убитыми, это их работа. Послы-переговорщики, которые обманывают тех, с кем договариваются, тоже солдаты. Я казнила бы вас, сестра, не задумываясь, но война не нужна никому. Уходите, с обманщиками мы не ведем переговоров. Отныне любой, кто пересечет горы без разрешения и с оружием, будет считаться врагом, а сам факт перехода – объявлением войны. За исполнением проследит специальный гарнизон, а гору со своей стороны мы сделаем непроходимой. Пойманные царберы останутся у нас заложниками. Их казнят в случае нового проникновения. Жаль, что вы пришли не с добром. Прощайте, сестра Вероника. Передавайте привет маме.

Малик шагнул вперед, еще несколько рыкцарей оттеснили меня с посланницей и вывели в коридор.

– Верните меч, иначе я не уйду. – Рука Вероники протянулась к Малику.

– Пришедший с мечом от меча и погибнет, не слыхали? Идите, пока отпускают.

Посланницу вытолкали взашей без всякого уважения. Конвой из десятка человек почти на пятки наступал, сопровождая до ожидавшей троицы воинов, там передал нас изумленно наблюдавшим царберам с рук на руки, и довел почти до самой вершины.