— Ты хочешь… вернуть памятник, который находится у этого Сетиоса, — сказал Сэмлор, избегая вопроса о средствах. — Он маг?

— Не знаю, — пожал плечами Кхамвас. — Да мне и не нужна сама стела. Я только хочу посмотреть на нее. И, Сэмлор…

Караванщик коротко кивнул, показывая, что не станет обижаться на скользкий момент, который, как он полагал, обнаружится в этом вопросе.

— Я готов хорошо заплатить ему за возможность взглянуть на эту стелу, — сказал напатанец. — Она не имеет никакой ценности для Сетиоса — во всяком случае, в том смысле, в каком она ценна для меня. Она может указать мне на местонахождение одной гробницы, которая, по определенным причинам, много для меня значит.

Шарик в руках Стар засветился ярче, и на мостовую переулка легли тени двух мужчин. При такой подсветке снизу лицо Кхамваса приобрело просто-таки демонический вид.

Сэмлор мягко прикоснулся к голове племянницы.

— Не так ярко, лапушка, — пробормотал он. — Мы же не хотим, чтобы нас тут кто-нибудь заметил.

— Но… — начала было Стар высоким, почти визгливым голосом, подняла голову и встретилась глазами с дядей. Светящийся шарик тут же съежился до размеров жемчужины и стал настолько тусклым, что освещал теперь только девочку.

— Она прежде не знала, как это делается, — сказал Сэмлор, разговаривая скорее с собой, чем со стоявшим перед ним человеком. — Девочка схватывает все на лету.

— Понятно, — сказал Кхамвас. Возможно, он и вправду что-то понял. — Хорошо.

Он встряхнулся, поправил плащ и, видимо, пришел к какому-то решению.

— Ну что ж, господин Сэмлор, — произнес напатанец, — я должен идти, — И он кивнул в сторону входа в переулок.

— Нет, тебе не туда, — с кривой усмешкой сказал караванщик, но не шелохнулся, чтобы перекрыть собеседнику дорогу.

— Нет, туда, — твердо сказал Кхамвас и выпрямился во весь рост. Стоявший у него на плече человечек повторил движение напатанца, возможно, побуждаемый иронией. — Дом Сетиоса находится… — он указал рукой чуть вбок от Сэмлора, поколебался (на какое-то мгновение его взгляд оказался обращенным внутрь себя) и перевел руку немного правее, — именно в той стороне. И эта улица наилучшим образом соответствует пути, которым мне нужно пройти.

— Никогда не начинай действовать, не взвесив все варианты, — внезапно изрек Тьянуфи.

У караванщика вырвался короткий смешок. Сэмлор дружески хлопнул Кхамваса по плечу.

— Насколько я понимаю, этот твой кратчайший путь — наилучший способ добиться, чтобы твою голову вывесили на шесте, — сказал он. На вид напатанец казался изящным, почти хрупким, но под тонкой тканью плаща чувствовались неплохие мускулы.

— Смотри, — продолжал Сэмлор. — Получается, ты говоришь, что не знаешь, где именно находится дом Сетиоса. Ты просто идешь по городу кратчайшим путем… видимо, тем, который подсказали тебе друзья, да? Те самые друзья, которые дали тебе твою мудрость? — И караванщик кивнул в сторону Тьянуфи.

— Полагаю, что это мое дело, господин Сэмлор, — сказал Кхамвас. Он решительно шагнул вперед, держа жезл вертикально перед собой. Костяшки на пальцах побелели от напряжения.

— «Чего это он меня оскорбляет», — сказал дурак, когда мудрец дал ему совет, — произнес человечек.

Кхамвас остановился. Сэмлор по-новому взглянул на маленькую фигурку. Это был не такой уж плохой совет — только вот дан он был не вовремя. Хотя, возможно, совет Тьянуфи был воспринят лучше, чем предполагал сирдонец.

— Приятель, я всего лишь имел в виду, что здесь, в Санктуарии, вполне может не быть ни одного приличного района, — сказал Сэмлор, коротко прикоснувшись к плечу собеседника. — Но твоя прямая линия уж точно заведет тебя в самую середину самого скверного из них.

Когда Кхамвас двинулся было прочь, Стар встала. Светящийся шарик теперь лежал у нее на левой ладони и переливался бледными пастельными оттенками, бледнее даже, чем лунная радуга. Девочка в порыве чувств дернула напатанца за штанину и сказала:

— Правда, он замечательный? Спасибо тебе большое!

— Это всего лишь… всего лишь пустячное заклинание, — извиняющимся тоном произнес Кхамвас, обращаясь к дяде девочки. — Я… я не знаю, как она могла научиться ему, просто глядя на меня.

Сэмлор заметил, что жезл светится лишь тогда, когда Кхамвас может сосредоточить свои мысли на нем, но шарик в руках у Стар продолжал менять формы и цвета даже тогда, когда девочка смеялась или разговаривала.

Свет сверкнул на обнаженном лезвии нового кинжала Сэмлора. Отраженный свет казался куда более резким и безжалостным.