– Пойдем, – не требуя ответа, сказал Кот, беря девочку за руку и увлекая за собой.

– Куда мы? – смеясь, попыталась выпытать Эмили.

– Узнаешь, – весело бросил он. – Думаю, мы сможем найти его!

Коту удалось разжечь любопытство девочки, и, пока они быстро шли мимо бесконечных стеклянных домов, она перебирала в голове разнообразные догадки, что же задумал ее новый друг. День был такой же чудесный, как и вчера; солнце ласкало своими тёплыми лучами пыльные улицы и вечно спешащих прохожих, легкий ветер играл с незаплетенными волосами девочки, овевая ее личико, но она ничего не замечала, поглощенная дорогой.

Кот стал сбавлять шаг.

– Ты любишь музыку? – вдруг прервал он молчание.

– Не очень. Скорее, даже, совсем нет.

Эмили не понимала и не могла слушать эти электронные звуки, к которым часто прилеплялся какой-то бессмысленный текст. Но, увидев неподдельное удивление Кота, она почувствовала желание оправдаться:

– У меня устают уши, и начинает болеть голова…

Удивление ее спутника сменилось пониманием:

– А, ясно. Ты просто не знаешь, что такое музыка.

– А что же тогда? – в замешательстве спросила девочка.

– Подожди, мы уже близко.

Не прошло и минуты, как Эмили стала различать среди городского шума нечто новое. Еще не понимая в чем дело, она почувствовала, как что-то внутри будто встрепенулось, и стала сильнее вслушиваться.

На широкой улице, полной кафе и магазинов, играл скрипач – смуглый парень в солнцезащитных очках, простой серой футболке и темных джинсах. Прохожие редко останавливались на минуту около него, а чаще, словно не замечая, проходили мимо. Но его и не волновало это. Он просто играл.

Когда Эмили и Кот, наконец, вышли на эту улицу, девочка сразу заметила скрипача и так и остановилась в метрах десяти от него.

Она не понимала и не могла объяснить, что произошло, но что-то изменилось; да и как можно объяснить то, как меняет мир музыка? Но все же девочка почувствовала, что с этими звуками и широкая улица, и чистое голубое небо, и солнце – великолепное, прекрасное солнце – все стало ярче, ближе, важнее… Эмили стояла то ли улыбаясь, то ли смеясь сама не зная чему, и вновь, словно у нее только сейчас открылись глаза, смотрела на обступивший ее город.

Но ни она, ни Кот не видели, как, сидя на подоконнике одного из окон дома, за ними пристально следил Марк.

Скрипач уже закончил играть и обменялся приветственным рукопожатием с Котом, а Эмили все стояла на месте, пытаясь разобраться, что же произошло за эти минуты.

– Эмили! – позвал девочку ее друг. – Знакомься, это Интарс. К несчастью, сейчас мы не можем оставаться здесь долго, но уверен, у вас еще будет возможность пообщаться. – Кот снова взял Эмили за руку и повернулся, чтобы уходить, напоследок напомнив Интарсу:

– Не забудь, в пять часов!

Эмили хотела спросить, что же случится в пять часов, но этот вопрос вытеснил другой, настойчиво требовавший ответа. Как только они прошли несколько шагов, девочка обратилась к Коту:

– Что произошло? Как он… заставил все ожить?

– Подожди, – остановил ее Кот.

Когда они свернули в небольшой проулок, он остановился, оглянулся по сторонам, и, убедившись, что их никто не услышит, наклонился к Эмили:

– Ты не должна никому говорить о том, что видела и слышала.

– Почему? Почему мы так быстро ушли и не остались поговорить с Интарсом?

– Нельзя.

– Почему?! Ты говорил, что боишься за меня, но из-за чего? Объясни мне!

Кот выпрямился и посмотрел в сторону, будто раздумывая.

– Та женщина, что была с тобой вчера утром, твоя приемная мать?

– Да, – ответила Эмили, слегка озадаченная таким вопросом.

– А что случилось с твоими настоящими родителями?

– Я не знаю. Я всю жизнь прожила с бабушкой и дедушкой.

– И где они сейчас?

– Они… – Тоска по родным внезапно нахлынула на девочку; к глазам подступили слёзы, но она быстро справилась с собой. – Их забрали. Пришли полицейские. Мне сказали, что бабушка и дедушка виновны в каком-то преступлении, но я так не поняла, в чем дело, и больше я их не видела…

Кот сел перед ней на корточки.

– Прости, мне не стоило расспрашивать тебя об этом. Что касается твоего вопроса, то ты должна быть осторожнее, люди… не всё понимают. Ты не должна выделяться.

– Иначе меня заберут? Как бабушку и дедушку?