Наколол одного из эльфов на меч и поднял в воздух, глядя в распахнутые от боли и ужаса глаза.

– Вот так выглядит смерть, ублюдок, – тот изо всех сил цеплялся за лезвие, чтобы не соскользнуть вниз, неосознанно, харкая кровью, отрезая себе пальцы, пока не обмяк и Аш не отшвырнул его в сторону, как кусок мяса.

Услышал женский крик и резко обернулся. Заметил ее среди дерущихся, с мечом нагло. Мчится, рубит направо и налево, как осатаневшая. На мгновение залюбовался, забывая обо всем и проклиная дуру за то, что полезла. Твою ж мать! Шели и в самом деле дерется с ними? Значит, Аша не обманули? Это правда. Чокнутая идиотка. Он бы не позволил даже приблизиться к полю боя.

Теперь Аш невольно следил за ней взглядом, чтобы не упустить из вида, чтобы никто… Да, чтобы никто не причинил вред, никто, кроме него.

– Тиберий, прикрой!

Под свистом стрел, вперед, сквозь дерущихся, наступая на чьи–то головы и слыша хруст костей под ногами, расчищая дорогу мечом, вырубая ее среди озверевших от отчаяния эльфов, вместе с их головами.

Не упуская Шели из вида. Один из эльфов сбил ее с седла и навис над ней с мечом.

Заколоть мразь, которая посмела замахнуться на нее. Два прыжка и, мягко приземляясь, проткнул эльфа насквозь, видя, как черная кровь забрызгала ей лицо, как смотрит на него, поднимаясь с земли, и снова бросается на противника. Схватил за шкирку, вытаскивая из месива.

– Тиберий, убери с поля боя. Пусть ее охраняют, поставь двоих воинов. Отвечаешь головой. Будет сопротивляться – связать и в подвал.

Шели что-то кричала и сопротивлялась, но в вакханалии смерти и криков боли её голос потерялся. Аш швырнул женщину Тиберию, повернулся к своим и, подняв меч острием вверх, заорал, заглушая звон мечей, брань и дикие крики, – Убить! Ни одного остроухогого не оставлять в живых, резать всех! Беспощадно!

И снова этот вопль озверевшей толпы:

– За Аша! Рвать на части остроухих!

***

Он смотрел на свою землю, усеянную мертвыми телами, и чувствовал, как по лицу течет кровь и пот. Чуть прищурившись, подсчитывая, скольких потеряли, выхватывая из синей массы бронзовые перевязи демонов-воинов. Замечая то одного из своих, то другого живыми, усмехаясь, вытирая кровь с лица ладонью, чувствуя, как ноют раны. Потом они будут болеть сильнее, а сейчас адреналин и дикий триумф заглушали все остальные чувства. Победа – самая сильная анестезия. Если ты вышел на поле боя, сомневаясь в победе, считай, что ты уже проиграл.

Воины постепенно окружали Аша со всех сторон, израненные и окровавленные, они смотрели на того, ради кого готовы были умереть с фанатичным блеском в глазах. Он вернулся, и вместе с ним вернулась свобода и уверенность в завтрашнем дне.

Аш запрыгнул на разрушенную колонну, обвел их всех взглядом, и, подняв меч вверх, зарычал, сотрясая стены, вместе с победным рыком раздался рев толпы. Он подождал пока все стихнет, и, выдохнув, крикнул:

– Я вернулся! Многие из вас поняли, где я провел все это время! И сейчас поняли, зачем я это сделал. Вы можете сомневаться, можете высказать все, что думаете о моем отсутствии и пребывании в тылу врага. Но все мы хотели победы и, как я учил вас раньше, победу нужно брать любой ценой.

Сейчас именно тот момент, когда вы можете сделать свой выбор: идти дальше со мной или разойтись кто куда. Я обещал вам всем свободу. Вы ее получили. Ворота Огнемая открыты. Не уйдут отсюда только предатели.

Резко повернулся к Фиену и слегка кивнул головой Тиберию. Инкуба тут же схватили под руки, и, приставив меч к горлу, толкнули на землю.

С грохотом поднялись ворота, но никто не сдвинулся с места, все продолжали смотреть на Аша.

– Мы с тобой! Мы начали с тобой и сдохнем с тобой!

Крикнул кто-то из толпы и все остальные, словно вторя, заскандировали:

– За Аша! Сдохнуть, но победить!

Аш подождал, пока крики стихнут.

– Фиен предал нас, это он сотрудничал с эльфами из самого начала. Из-за него мы понесли такие потери.

Демоны повернулись к инкубу, который пытался встать, но приставленный к горлу меч заставил снова опуститься на колени.

– Ложь! – заорал он. – Я не предавал тебя, Аш!

Байстрюк спрыгнул с колонны и подошел к Фиену, рывком поднял с земли за шиворот.

– Заткнись и умри достойно, инкуб. Как подобает воину Апоклипсиса, без женских соплей и молитв о помиловании. Не разочаровывай меня.

Процедил в бледное лицо и сжал челюсти.

– Ты мстишь мне за то, что я женился на ней. Но я не предатель. А ты для всех умер. Где ты был все это время? С ними. С остроухими. Тогда как мы завершали начатое тобой, мстили, орошая Мендемайскую землю кровью врагов.

Аш усмехнулся, но глаза полыхнули пламенем, заставив Фиена вздрогнуть.

– Она всего лишь шлюха, которая раздвигала перед нами обоими ноги. Я бы не стал марать руки за нее, как ты замарал свои, чтобы получить то, что принадлежит мне!