Арсен помолчал, обдумывая, что сказать и разглядывая меня, наконец, ответил.

– Единственный мужчина их семьи намерен изменить свой статус. Поэтому они заволновались. Они меня любят, из-за чего очень строго судят мою избранницу.

– Ты что собрался жениться?
– неприятно удивилась я.
– А чего мне не сказал? Как бы я выглядела в глазах окружающих, продолжая с тобой встречаться, в то время как ты обзавёлся невестой? Я должна была всё узнать на твоей свадьбе?

– Я всё больше склоняюсь к мысли, что это был бы лучший выход, - со вздохом сказал мужчина.
– Идём в дом, - меня взяли за руку и потянули в сторону дома, я упёрлась.

– Почему ты такая упрямая, Карамелька?!
– в сердцах воскликнул блондин, оборачиваясь ко мне.
– Ты беременна от меня, и я намерен на тебе жениться! Так понятнее? Поэтому Аня и тётя заволновались. Они не знают, кто ты и считают просто охотницей за деньгами.

Что он там болтал после "беременна", я уже не слышала.

– Что ты сказал?!
– воскликнула я, судорожно пытаясь вспомнить, когда последний раз у меня были "красные денёчки", выходит что полтора месяца назад.

Вот я лопух! Пока злилась на сестру Арсена, перестала совсем следить за своим здоровьем! Стоп, а где я гостила месяц назад? У одного гостеприимного иного, в усадьбе на берегу моря. Я побледнела. Неужели?..

– Так не рада?
– прищурившись, спрашивает блондин.

У меня щека задёргалась.

– А это... этот ребёнок... он..., - договорить мне не дали.

– Идём в дом, такие вещи на улице не обсуждают. Но чтобы ты понапрасну не волновалась, на этот вопрос я тебе сразу отвечу: этот ребёнок мой!
– меня вновь схватили за руку и потащили в сторону дома.

Сдаётся мне, родственницы Арсена считают по-другому, и небезосновательно, скажу я вам.

Я невольно приложила ладонь к своему плоскому пока животу. Что за ерунда со мной творится? Почему я залетела от иного? Я так хотела нормальную семью.... Уж лучше бы этот ребёнок был Арсена, так приятнее, чем от того типа.

– Ну что просветил?
– ехидно встретила нас в гостиной тётя.
– Так вот тебе моё мнение, дорогой племянничек: я не потерплю ублюдков в своей семье, - сказала, как отрезала эта холодная женщина.

Лицо главы Инородцев побагровело, вздулось венами.

– ВО-ОН!
– заорал он так, что я вздрогнула от неожиданности.
– Вон из моего дома!!! И чтоб больше я тебя не видел здес-с-сь, - злобно прошипел Инородец.

Женщина зло ощерилась.

– Ты ещё пожалеешь о своём решении оставить ублюдка себе!!!
– прошипела она в ответ, поднялась со стула и гордо удалилась. А я осталась стоять, как пришибленная.

Какое-то время Арсен стоял, глядя вслед ушедшей женщине, видимо, пытался взять себя в руки. Потом повернулся ко мне.

– Всё, больше никто не посмеет тебя оскорблять, - сказал Инородец, смягчив голос.
– Моя Карамелька, идём завтракать, - он снова взял меня за руку и, как ни в чем не бывало, повёл на кухню, где усадил за стол.
– Ты сейчас должна хорошо о себе заботиться, вовремя кушать, теплее одеваться, а не выскакивать на улицу в одной пижаме. Поняла?
– он пододвинул стул вместе со мной ко столу.

– Я не маленькая, - хмуро заявила я, беря в руки ложку.

– Ты может и не маленькая, а вот ребёнок внутри тебя очень даже, и ему нужна повышенная забота и внимание от нас двоих. Потому что, Карамелька, у него нет никого ближе нас. Ты поняла?
– Арсен присел на корточки рядом со мной и заставил взглянуть ему в глаза, повернув мою голову за подбородок.

Если честно, в моей голове новая информация ещё не уложилась, и в беременность верилось с трудом.

– А вообще, откуда ты взял, что я беременна?
– спросила я.

Арсен улыбнулся, поднялся с корточек, обошёл стол, сел напротив меня.

– Милая, среди Инородцев есть люди с разными способностями, в числе которых есть и возможности чувствовать новую жизнь. Но хорошо, для твоего спокойствия, сходим завтра в больницу, - он принялся за еду.
– И не забывай кушать, Карамелька, - напомнил он мне: я всё ещё сидела с поднятой ложкой в руках.

– Надо папе сообщить, - сказала я.

– Я сообщу, - пообещал Инородец, вызвав моё недоумение.

– А почему это с моим папой общаешься ты, а не я?
– нахмурилась я, и ни сколько от ситуации, сколько от того, что лучи утреннего солнца стали бить в окно за спиной Арсена, и слепить мне глаза.

Мужчина заметил это, поднялся и опустил жалюзи. В кухне сразу стало сумрачно и неуютно.

– Ради твоей безопасности, - последовал ответ на мой вопрос.
– И да, твой отец тебе не говорил, что у тебя есть доля в горном предприятии, принадлежащим моей семье?
– задал он неожиданный вопрос.

– Нет, - опешила я.
– Он несильно посвящал меня в свои денежные дела. Папа мне выделили часть капитала, на котором я училась управлять деньгами, а остальное сказал, отдаст в качестве приданного, когда выйду замуж. Но это касается маминой части наследства, к отцовскому же капиталу я получу доступ только после его смерти. Не помню, чтобы в мамином приданном были акции каких-либо горно-добывающих предприятий, - начала размышлять вслух я.