Другая его рука собственнически перемещается к пояснице, удерживая меня на месте.

— Ты боишься. Я же вижу. Не знаю, почему, и не собираюсь спрашивать, потому что обещал. Но ты можешь сказать правду, что бы это ни было. И если ты действительно хочешь уйти, я отвезу тебя сам или найду транспорт обратно в общежитие. Но я не хочу, чтобы ты уходила. Надеюсь, что ты останешься.

— Адам... я просто…

Он прижимает большой палец к моим губам, чтобы заставить меня замолчать.

— Несмотря на то, как сильно бы хотел раздеть тебя, я не буду этого делать. И, несмотря на то, как сильно хочу тебя увидеть голой, прямо здесь и прямо сейчас, я собираюсь сдержаться. Дам тебе сходить в душ и время подумать. Реши, что ты хочешь, и приму это. Я не собираюсь давить на тебя. Теперь ты знаешь, чего мне хочется. Надеюсь, что понятно объяснил.

Он делает шаг назад, затем останавливается, наклоняется и целует меня, жестко и быстро, потом поворачивается и удаляется в гостиную.

Я дрожу, смущенная, полураздетая в дверях ванной, пока вокруг меня клубится пар.

Чего хочу?

Бл*дь, если бы я знала.

Хотя, нет. Хочу, чтобы Адам поцеловал меня. Хочу, чтобы эта мечта стала реальностью. Я все еще не убеждена, что проснусь в комнате общежития с несбывшейся мечтой. Ущипнув руку с внутренней стороны, что довольно-таки больно, и я понимаю, что до сих пор в Гранд Отеле в люксе Мюссера с Адамом Трентоном в соседней комнате, что ждет меня.

Желает меня.

Как такое возможно?

Но это похоже на правду, и должна решить, что собираюсь делать с этим.

Я стаскиваю с себя одежду и шагаю под душ.

АДАМ

Требуется весь самоконтроль, чтобы оставаться на диване, ожидая ее. Я хочу пойти в ванную и посмотреть, как она там. Хочу стянуть с себя шорты и шагнуть к ней в душ.

Хочу толкнуть к стенке душевой и взять ее прямо там.

Вместо этого жду, пока не слышу, как дверь в ванную комнату закрывается, и тогда я хватаю ее мокрую одежду с пола и несу в холл. Звоню на ресепшен, чтобы прислали кого-нибудь взять одежду Дез и высушить. Горничная уверяет, что все будет готово меньше, чем за полчаса, бутылку Пино Гриджио принесут вместе с заказанными чипсами и сальсой.

Я переодеваюсь в спортивные шорты, не утруждаясь надеть нижнее белье.

Я надеюсь, что еще сказать?

Минуты тянутся медленно, как жеванные ириски, и, наконец, слышу, как выключается душ.

— Эй! Где моя одежда? — раздается голос Дез.

Я беру халат из шкафа и встаю с ним около ванной. Дез приоткрывает дверь, лишь чтобы высунуть голову с полотенцем на груди.

Я поднимаю халат.

— Горничная все высушит.

— Я твоя заложница, пока одежда сушится, так что ли?

Проблеск юмора в ее глазах говорит мне, что она не сумасшедшая.

— Точно. На полчаса, как мне сказали. А пока надень это. — И протягиваю халат.

Перед тем, как открыть дверь, она затягивает полотенце потуже, пока я взглядом поглощаю ее красоту. Волосы, высушенные полотенцем, но немного влажные, ниспадают на обнаженное плечо. Боже, я так сильно хочу стащить это полотенце. Но вместо этого распахиваю для нее халат, и, повернувшись ко мне спиной, руками скользит в рукава. У меня дыхание перехватывает, когда она ослабляет полотенце, позволяя ему упасть на пол. И вот она обнаженная в одной комнате со мной, но спустя мгновенье Дез закутывается в халат, завязывает пояс - момент упущен.

— Получше? — спрашиваю я.

Она кивает и вздыхает.

— Да. Горячий душ поднимает настроение. Ты пойдешь?

Я пожимаю плечами.

— Н-е-е-е. Мне нормас.

Нежно сжимаю ее плечи и разворачиваю к себе лицом.

— Что? — Ее большие карие глаза на секунду встречаются с моими, но потом опускаются на мою грудь и после вниз на шорты; я задаюсь вопросом, сможет ли она различить, есть на мне нижнее белье или нет.

— Ну, так что? — повторяет она.

Стук в дверь прерывает этот прекрасный и увлекательный обмен, и я оставляю ее и иду открывать. Прибыли вино, чипсы и вошедшая за молодым человеком, доставившим еду в номер, горничная с одеждой, сложенной, высушенной и бережно уложенной в белый полотняный мешок. Я беру поднос и ставлю его на стойку, подписываю счет с внушительными чаевыми и хватаю одежду.

Когда возвращаюсь назад, Дез стоит, опираясь плечом на дверной проем в гостиной, расчесывая волосы расческой, предоставленной гостиницей. Я поднимаю сумку с одеждой одной рукой и бутылку вина другой.

— Выбирай, — говорю я.

Ее глаза сужаются, и она бросает расческу через комнату на кровать.

— Выбирать?

Я поднимаюсь с нижней ступеньки, глядя на нее.

— Вот сумка с твоей одеждой. Возьмешь, оденешься, и я отвезу тебя домой. Пойдешь своей дорогой, а я - своей. Или мы откроем вино и посмотрим, куда нас это приведет.

— Трудный выбор, — говорит она почему-то без иронии или сарказма.

Это действительно трудный для нее выбор по причинам, которые я не могу понять. Она стоит на верхней ступеньке, глядя на меня вниз, но я ничего не могу прочесть по глазам. Дез протягивает руку и дотрагивается сначала до белья, а затем до охлажденной стеклянной бутылки.

— Если я останусь, что будет? — Она переводит на меня взгляд и ждет.

Дез ожидает правду, поэтому я решаю рассказать ей ее.

— Если ты скажешь мне, что хочешь остаться, я сниму с тебя халат и уложу на кровать; буду целовать и прикасаться к каждому прекрасному сантиметру твоего тела. Я собираюсь заставить тебя кончать снова и снова, и снова, пока ты будешь не в состоянии больше этого выдержать. И когда ты уже не сможешь кончать, я собираюсь вставить тебе свой член и заставить кончить снова.