Я замолчала, с удивлением наблюдая за тем, как Стиви залпом осушила бокал вина, словно умирала от жажды. Вытерев губы рукой, она протянула бокал за добавкой.

— Прекрасное вино, — улыбнулась она.

— Почувствовала ли ты его вкус? — спросила я, передавая ей свой бокал.

Не пригубив вина, она принялась рассматривать его в бокале.

— Я совершаю ошибку, да, Гвен?.. Выходя за Натаниэля, я совершаю ошибку?

— Стиви, что стряслось? — спросила я, не ответив на ее вопрос.

— Мы поругались, — прошептала она, поднося бокал к губам. — В большей мере с его родителями, чем с ним. А он просто стоял там и слушал, как они без устали твердили о том, как всю жизнь надеялись, что он женится на ком-нибудь получше меня. Интересно, такой будет теперь вся моя жизнь? Мне придется все время терпеть унижения от них только потому, что мой отец обычный электрик, а мама пекарь?

— Что значит обычный электрик? — Я хотела, чтобы она задумалась над своими словами. — Помнишь, когда нам было по тринадцать лет, я как раз была у вас в гостях, на улице внезапно разыгрался зимний ураган «Майкл», а у людей не было времени к нему подготовиться? Два с половиной метра из снега и льда, электричество отказало. Было так холодно, что мы с тобой мерзли под тремя одеялами, и твоя мама позволила нам слопать все пирожные и печенья, которые она испекла для школы, пока твой отец надевал зимние сапоги, три шарфа, две шапки и лыжную маску.

Стиви прикрыла рот руками и засмеялась.

— Он тогда стал похож на большую зефирку.

— Он оделся и, прежде чем уйти, попросил нас обнять его, а потом работал на улице в течение нескольких часов, чтобы обеспечить людей электричеством, ведь боялся, что они просто-напросто замерзнут. Когда он вернулся, с его бровей свисали сосульки. Твой отец не просто электрик, Стиви. Он — человек, который решительно и смело действует в любой жизненной ситуации, что бы ни случилось.

Она уронила голову, поставив бокал на стол.

— Я знаю, знаю. Просто они все время заставляют меня чувствовать себя недостойной его.

— Ну так докажи им обратное. Ты ведь знаешь, как говорит мой отец: «Выше голову!»

— Выше голову! — громко повторила Стиви, выпятив грудь колесом.

Мы рассмеялись.

— Наши отцы — это что-то!

— Точно! И они не одобрили бы нас, увидев, как мы пьем вино и жалуемся друг другу на мужиков. Именно поэтому сейчас мы с тобой выметаемся из квартиры! — сказала я, хватая свою сумку и фотокамеру.

— Выходим? Куда?

— Сегодня на улице проходит праздник нашего района. Я собиралась пойти туда позже, чтобы посмотреть на салют, ну а сейчас мы сможем получить порцию сладкой ваты и смеха.

Я приобняла ее и, взяв Тайги за поводок, повела всех на улицу. Она крепко прижалась ко мне и, когда мы вошли в лифт, положила свою голову мне на плечо.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— За что? Я ведь ничего не сделала.

— За то, что не советовала мне бросить его. Я знаю, что Натаниэль тебе не нравится. Спасибо, что не воспользовалась ситуацией, чтобы сказать мне об этом, — прошептала она.

Я не была уверена, нравилось ли мне то, что она благодарит меня. Я хотела сказать то же самое, что говорила ей, когда впервые встретила его: Натаниэль был испорченным маменькиным сынком. А ведь он должен суметь защитить ее и свою будущую семью. И тот факт, что он этого не сделал, жутко раздражал меня. Их семьи — это только одно из различий между ними. Но, если бы я сказала ей об этом, мы бы, скорее всего, вновь разругались. Она собиралась выйти за него замуж. Она делала осознанный выбор, и я знала, лучше быть на ее стороне и помогать, чем вообще не общаться с ней.

Иногда лучшее, что ты можешь сделать для человека — это просто быть рядом с ним, невзирая на обстоятельства.

Вроде того, как поступал Илай.

Илай

Я был совершенно несведущ в вопросе общения с маленькими девочками. На празднике оказалось полным-полно детей, родителей, воздушных шариков и клоунов. Когда я предложил привести сюда Молли, я не знал, что меня будет ждать, но уж точно не предполагал увидеть тихонько сидящую в инвалидной коляске Молли, крепко прижимающую к себе любимого плюшевого мишку.

— Молли, все в порядке? — спросил я, присев возле нее. Она положила свой подбородок на голову мишки. — Ты хочешь вернуться назад, в больницу?

— Нет! — Казалось, она вот-вот заплачет. Несколько родителей обернулись на нас.

— Хорошо, мы туда не поедем. Я решил спросить, потому что заметил, что тебе здесь грустно.

— Мне весело! — соврала она.

Похоже, это была самая худшая идея, которая только могла прийти мне в голову.

— Илай!

Обернувшись, я столкнулся лицом к лицу с Гвиневрой. Она была в джинсах и кардигане поверх красной рубашки, с камерой на шее и сладкой ватой в руках. Она выглядела… как раз так, как бы я хотел, чтобы она выглядела. Молли схватила мою руку, пряча за ней свое лицо.