Отпрыгивая вбок, Улит успел огреть нападавшего тростью по шее, но подвела сорочка с узкими полами. Улит, не удержав равновесия, уселся на пол. Высокий муслин прыгнул на сидящего Улита. В последний момент землянин успел перехватить его за грудки и дёрнуть так, что тот по инерции пролетел чуть дальше, чем предполагал, но тут же вскочил и снова напал на раскрасневшегося и озверевшего Улита. Они сцепились и, кряхтя и отдуваясь, стали кататься по полу. Муслин старался задушить Улита кушаком от халата, а Улит старался этого не допустить.

От криков и шума набежала прислуга и постояльцы. Вестибюль ярко осветился дюжиной фонарей. В первых рядах явился Верум и первым бросился разнимать дерущихся. Ему помогли. Муслины удерживали противника Улита, пока Верум оттаскивал самого Улита, так и норовящего лягнуть напоследок хама в резиновых тапках.

Верум силком усадил сына известного писателя на диван. Улит тяжело дышал, по подбородку размазалась кровь, сочившаяся из разбитой губы, щёки раскраснелись, а правое расцарапанное плечо оголилось – разодралась сорочка. Всё это придавало Улиту сходство с образом гладиатора, оставшегося единственным выжившим в схватке тридцати воинов, десяти бронированных крокодилов, пяти медведей с балалайками, тигра с ядовитыми зубами и полсотни гигантских крыс, ничем особым не вооружённых. Подошёл Чикфанил, неизвестно где до этого прятавшийся.

– Неловко вышло, – промямлил старец и печально иэхнул.

– Да уж, неловко, – саркастически усмехнулся проходящий мимо муслин в резиновых тапках, дёргая болтавшийся рукав пижамы. Коротко треснув, рукав оторвался, и муслин брезгливо отшвырнул его. – Явился на наши земли, занимает гостеквартиры в наших сонодомах, и музыка болот ему не нравится! Мой любимый инструментал из ночных, а ему не нравится. А сам белый, как высохшее дерьмо! Га-га-га!

Муслин, гогоча, скрылся в умывальне.

Верум удержал вскочившего Улита.

– Ты устроил скандал? – спросил он.

Уборщица подмела осколки, вытерла масляное пятно и вместе с поваром подняла конторку. Решив, что инцидент исчерпан, все расходились. Кто-то из постояльцев подал Улиту трость, кто-то пару смоченных в воде салфеток.

– Спасибо, – сказал Верум.

А Улит схватил трость и ткнул ею в Чикфанила.

– Это старый хрен разбудил меня своими завываниями и взвизгами!

– Тише, успокойся, – сказал Верум. – Чикфанил, вы завывали и взвизгивали?

Чикфанил не успел ответить, потому что Улит соскочил с дивана, увернувшись от рук Верума, и бросился к стоящему в углу струнно-духовому инструменту.

– Вот! – крикнул он. – Вот этим он визжал! Я будил тебя, а ты не проснулся!

– Улит, чёрт бы тебя побрал, перестань истерить!

Улит вернулся на диван.

– Чикфанил, можете объяснить, что случилось?

– Я играл ночную музыку болот, – принялся рассказывать Чикфанил.

– Что за ночная музыка болот?

– Старинные народные мелодии – напоминания о былом. Когда мне не спится, а мне часто не спится, я исполняю музыку болот для постояльцев, чтобы им спалось крепче. Пришёл важный Улит, принялся кричать и отобрал смычок. Он явно был чем-то недоволен, но чем, понять не могу. На крики спустился один из постояльцев, Уддок Док. Он что-то сказал, и они начали драться.

– А Уддок Док, что он хотел?

– В морду, – буркнул Улит. – Он меня уродом назвал и хотел выставить на улицу.

– А может ты и вел себя как урод?

– Я не вёл себя как урод, я хотел спать, а старый маразматик пиликал на этой железке!

– Не было пиликания, – поспешил заверить Чикфанил. – Я играл ночную музыку болот. Ничего приятнее и полезнее для сна не бывает. Это каждому муслину известно.

Улит открыл было рот, но Верум показал ему кулак.

– Улит, иди спать, нам завтра ещё библиотеку искать.

Улит, продолжая ворчать, поднялся в гостеквартиру.

Подождав, когда скроется свет фонаря, Верум сказал:

– Чикфанил, я прошу прощения за бурное поведение моего друга. Это какое-то недоразумение.

– Ничего, ничего, – пробормотал старик. – Сегодня уж играть не буду.

– Не недоразумение, – поправил Уддок, выходя из умывальни. В руке он держал свою спальную сеточку, а волосы обмотал полотенцем на манер тюрбана. – Типичное поведение землянина, явившегося в наши земли и думающего, что ему всё дозволено только из-за того, что его цивилизация более развита, чем наша. Если бы я знал, что в этом доме живут земляне, я бы объехал грязный городишко и переночевал на ферме.

– Если Улит вас чем-то оскорбил… – не совсем удачно начал Верум.

– Оскорбил? – Уддок издевательски расхохотался. – Он вывалял… уронил меня на грязный пол. Перебудил весь сонодом, а мне пришлось принимать душ посреди ночи.

– Предлагаю подождать до утра.

– А что утро? – искренне удивился Уддок. – Утром я собираю вещи и уезжаю. Засим всё, инопланетное ничтожество!

Уддок с гордо поднятой головой поднялся по лестнице, скрипя мокрыми тапками из резины. Верум понадеялся, что Улит, затушив фонарь, не устроил засаду с табуреткой в руках где-нибудь в темноте.