– Почему же? Существуют. Но заботливых акушеров-гинекологов меньше, чем акушерок с подселенцами. Если мы хотим закончить миссию, не нужно привлекать лишнего внимания нестандартным поведением.

– Ладно. Как мне поставить метку? – спросил Рик.

– Достаточно слегка разрезать кожу на голове. Небольшая капля крови на руках адского прислужника – и всё готово. Только смотри, омовение невинной кровью должно произойти до того, как младенец закричит.

– Чем я должен делать надрез? Врач, который режет головы детям – это слишком!

– Необязательно резать. Достаточно просто повредить любым способом. Например, расцарапать ногтем, задеть инструментом во время принудительного вытаскивания. Самый беспроигрышный вариант – эпизиотомия. Делаешь вид, что режешь мать, а тем временем ещё успеваешь поработать над ребенком.

– Он что, сразу умрёт? – уточнил дрожащий Жуль.

– Нет. Не сразу. Это было бы подозрительно. У каждого будет свой исход.

– Неужели ничего не удастся изменить? Они действительно обречены?

– Почему же? Всё всегда можно изменить. Даже после смерти у людей есть шанс на перерождение.

Серое двухэтажное здание спряталось за тенью сосен. На отдельных окнах виднелись белые шторки. Окна первого этажа закрывались пожелтевшими листами бумаги. Они то и дело убирались растерянными обитателями, которые спешили продемонстрировать знакомым, родственникам плоды своих мучений. Обшарпанный с внешней стороны и бедный внутри – это лучший роддом города. Посмотрев на него, становится боязливо увидеть худшие родильные дома. На самом деле, роддом на Мертвой улице возглавил рейтинг благоприятных не из-за интерьера. Он был безопасным. Несмотря на загруженность персонала и несовершенство оборудования, последний несчастный случай происходил тут ещё в апреле 1968 года.

Потрескавшаяся плитка, пожелтевшие из-за протекающей крыши стены, проржавевшие умывальники, потертые кресла – лишь небольшой список "прелестей" этого учреждения. По коридорам снуют угрюмые люди в блеклых зеленых халатах, еле передвигая ноги, ходят скукоженные роженицы, кричат сморщенные младенцы. Немногочисленный персонал пьет чай, тихо обсуждая вчерашние новости.

– Людка вчера родила! Тройное обвитие было. Алексеев хорошо сработал. У малого 8/9 по Апгар. Родился светлым. Сразу закричал.

– Не верится даже.

– Так и было! Недаром же говорят, что у нас лучшие специалисты.

– Специалисты то хорошие, только платят мало. Как бы в частные клиники не поубегали.

– Ты чего? – Лиля испуганно посмотрела на подругу и трижды постучала по столу.

– Чего стучишь? Он же пластмассовый, – усмехнулась Оля. – Всё, что может позволить себе наша клиника.

На столе зазвонил телефон. Лиля так сильно подскочила на месте, что расплескала остатки чая на белый халатик.

– Вот черт! – возмутилась Лиля и взяла трубку. – Да. Угу. Поняла. Как часто? Нет. Не волнуйтесь. Скоро. Куда выезжать? Хорошо. До свидания.

– Новенькая?

– Да. Первородка. Воды отошли уже. Но схватки нерегулярные и слабые.

– Хорошо. Люблю, когда новенькие приезжают. Они такие смешные, растерянные. На котят похожи, которых оторвали от мамкиной сиськи. Как мышки из анекдота – сидят такие, а глаза огромные.

***

Девчонки захихикали и вернулись к своим обязанностям. На дворе стояло лето. Несмотря на это, в роддоме было холодно. Роженицы привыкали к спартанским условиям, которые создали себе на ближайшие пять лет.

***

На стене, напротив девушек, висели часы. Они неспешно отсчитывали минуты, но в этом месте могло показаться, что время остановилось. Медсестрички устали от вереницы побледневших женщин, которые сновали перед ними, держась за большущие животы. Женщины не могли дождаться, когда боль оставит их измученные тела, сменив ужасную пытку материнским счастьем. Врачи хотели отдохнуть и от помощниц, и от пациенток. Но время издевалось над всеми. Оно ползло настолько медленно, как только могло, лениво перебирая фигурными стрелками.

***

– Языками чешете? – строго спросила подошедшая грузная Алевтина Эдуардовна. Девочки подскочили от неожиданного окрика.

– Да что вы такое говорите, баба Аля! – наигранно возмутились Лиля и Оля.

– Какая я вам баба? – закричала Алевтина. – Мне до бабы еще ого-го сколько нужно, малолетки невоспитанные.

Девочки переглянулись, но промолчали. Алевтина Эдуардовна продолжила свой путь. Она направлялась по тусклому коридору к парадной двери. Привезли новенькую. Алевтина сегодня была не в духе. Хотелось на всех кричать, одергивать их, сыпать нравоучениями, колкостями.