Казалось, что трудно представить большее горе, чем это. Но они оба не только смогли представить, но и ощутить его, когда на следующее утро, войдя в палату к Юлии, увидели ее стоящей на подоконнике. Оба замерли на пороге, не готовые к подобному зрелищу.

Юля, бросив пустой взгляд на мужа, тихо прошептала:

– Это ты виноват. Ты убил нашего ребенка.

Крик вырвался из горла Кости, когда он рванул к ней в отчаянной надежде удержать, поймать и спасти, но она уже шагнула вперед и камнем полетела вниз с девятого этажа.

– НЕТ!!! НЕТ!! НЕТ!!!
– ревел как зверь Костя, беспомощно падая на колени и простирая руки туда, где мгновение назад стояла Юля.

Ульяна задохнулась от увиденного, не в силах пошевелиться, лишь в душе ощущая, как становиться больно и одиноко. Такое же чувство было, когда она узнала о смерти родителей. На негнущихся ногах она подошла к Косте и опустилась рядом. Но он, не замечая ничего вокруг, смотрел в окно и все повторял и кричал "НЕТ".

На шум сбежались врачи и медсестры. Все были в шоке и ужасе от случившегося. С улицы раздавались крики, когда кто-то из проходивших мимо людей замечал на земле обезображенное тело выбросившейся из окна девушки.

Дальнейшее было полным хаосом. Костю так и не смогли привести в чувство и заставить хотя бы встать на ноги. Ему укололи большую дозу снотворного и отнесли в одну из одноместных палат. А Ульяне пришлось заполнять какие-то бумаги, отвечать на вопросы и снова что-то подписывать. Она мало понимала из происходящего вокруг - слишком сильны были боль, и слезы застилали глаза, капая на бумагу. Руки дрожали, а слова получились рваными. Она смутно помнила, что рядом стояли люди в форме, не понимала, что она отвечает, но судя по понимающим лицам - говорила все правильно. Сплошь все покрылось туманом и чернотой, прежде чем она потеряла, наконец, сознание.

Просыпалась Ульяна медленно и нехотя. А стоило открыть глаза, как тут же навалились воспоминания. Она тихонько завыла, уткнувшись в подушку. Боль накатывала волнами, мешая дышать и шевелиться. Сжавшись в комочек, девушка проплакала несколько часов кряду. Никто ее не тревожил и не беспокоил. И единственное, что заставило ее прийти в себя хоть немного - мысль о Косте. Она была уверена, что ему сейчас еще хуже. Поэтому нашла в себе силы прервать поток рыданий, взять себя в руки и подняться с кровати.

Она нашла мужчину в соседней палате. Он так же уже пришел в себя, но сидел неподвижно на краю кровати и смотрел в одну точку. Одного взгляда на него хватило, чтобы Ульяна поняла, что из них двоих ей придется быть сильней. Что она сможет взять себя в руки, а вот он - вряд ли. Она с трудом представляла себе то, что может чувствовать он - боль, тоску, одиночество и бесконечное чувство вины. Ведь перед смертью Юля обвинила именно его во всем случившемся. А этого не выкинешь из головы и не забудешь никогда. Какого это для него, так безумно любящего свою жену, потерять ее в мгновение ока? Каково чувствовать, что половинка твоего сердца мертва? Она даже боялась себе представить что-то подобное.

Тихонько девушка подошла к нему и села рядом. Не сводя взгляда со стены, мужчина слепо протянул руку и до боли стиснул ее ладонь. Тут же прикрыл глаза, и слезы потекли из-под опущенных век. Ему словно только и нужно было ее коснуться, чтобы снова окунуться в море отчаяния. Ведь она была единственным, что еще связывало его с Юлей, его любимой и навеки потерянной. Уля стала для него плотом спасения в бушующем шторме в душе. И она пообещала себе, что будет с ним до тех пор, пока он не найдет в себе сил отпустить ее от себя - кусочек своего счастья во плоти.

Похороны прошли как в тумане. Ульяна едва смогла все успеть и разобраться. Не оставалось места даже для скорби. Все свои силы она прикладывала к тому, чтобы достойно проводить сестру и не дать ее мужу сойти в могилу вслед за ней. Она очень боялась, что Костя что-то может сотворить. Она всегда видела его сильным и сдержанным, не способным на глупости. Но смерть жены подкосила его так, что, казалось, он способен на все. Уля не знала, вздохнуть ли с облегчением или напрячься в ожидании неизбежного, когда на похоронах Костя не проронил ни слова, ни слезинки. Это пугало по-настоящему: то, как он пустым взглядом смотрел на закрытый гроб; как отвернулся, когда могилу стали забрасывать землей; как сильно сжимал ее руку, почти ломая тонкие пальцы. Все это заставило Улю быть настороже вдвойне. И она почти с облегчение вздохнула, когда, придя домой, Костя просто напился в хлам и уснул у себя в кабинете, сжимая в руке рамку с фотографией Юли.

Прошло уже четыре месяца после смерти Юли, а Уле казалось, что ничто не изменилось. Костя был все в том же состоянии. Он почти не ел, не спал, много пил и не разговаривал. Она особо и не пыталась с ним общаться, но с тревогой смотрела на все остальное. Она видела, что он просто себя убивает, непреднамеренно, но убивает. И не знала, что с этим делать. На нее навалилось не меньше боли и ответственности, но она нашла в себе силы преодолеть и уменьшить агонию потери. Глядя же на Костю, ей казалось, что он лишь увеличивает свои страдания. Взгляд был пустым и бессмысленным, глаза постоянно красные от бесконечного похмелья и запоев, руки дрожат, а тело медленно усыхает.