Ева кусает губы, не сводя с него бездонных глаз. Подол ее платья все еще задран до талии, и сдвинутая полоска трусиков, совсем не скрывает нежных повлажневших складок кожи между точеных бедер. Девушка тяжело дышит, и в следующую секунду ее тонкие пальцы подцепляют верх платья и тянут вниз тонкую ткань, обнажая налитые груди с набухшими от возбуждения сосками.

Она шумно выдыхает, проходясь кончиком языка по пересохшим губам, и Элайджа понимает, что его культивируемый веками самоконтроль превращается в жалкие лохмотья, под ее горячим тяжелым взглядом.

Вихрем вампир бросается вперед, сминая в поцелуе приоткрытые пухлые губки. Ева тут же подается ему навстречу, запуская пальцы в темные волосы, пока Элайджа грубо стискивает нежные полукружья грудей, которые так идеально помещаются в его ладонях. Девушка сдавленно стонет, прямо в мужские губы, и ее рука опускается на грудь возлюбленного, нежно поглаживает его торс, а потом скользит прямо под резинку давно ставших тесными боксеров, сжимая каменный член. Маленькая ладонь поглаживает восставшую плоть, двигаясь от основания до напряженной головки, заставляя вампира прикусить губу, сдерживая глухой рык.

— Хочу тебя, птичка, — хрипит Элайджа, разворачивая Еву к себе спиной, но в этот момент девушка ловким движением высвобождается из мужских объятий, и отступает на несколько шагов.

— Ты вроде собирался домой, любимый? — мстительно улыбается Ева, щуря бездонные глаза.

— Ах ты, маленькая сучка, — цедит Майклсон, мгновенно оказываясь рядом с девушкой, скручивая ее запястья, — тебе было мало того, как я отделал твою попку? Хочешь еще?

— У тебя есть в запасе и другие наказания? — дразнящим голосом отзывается Ева.

— Только боюсь, они все тебе понравятся, птичка.

— Даже не знаю…- прикусывает губу девушка, и тонкие пальцы касаются мелких пуговиц на мужской сорочке, — я уже собиралась спать…

— Ева…- почти шипит Элайджа, когда маленькая ладонь начинает поглаживать его грудь.

— Да, любимый? — невинно улыбается девушка.

— Если мы сию же минуту не поднимемся в твою спальню, клянусь, я трахну тебя прямо здесь. И когда я закончу, ты вряд ли сможешь самостоятельно ходить.

— Какой ты бесстыдный, — качает головой Ева, — я думаю…

Но не успевает она договорить, как Элайджа подхватывает ее на руки, и через мгновение они оказываются в спальне. Вампир бросает девушку на кровать, закрывает дверь, и вихрем оказывается рядом с Евой, не сводящей с него горячего взгляда. Элайдже хватает секунды для того, чтобы превратившееся в пояс платье, как и тонкие трусики стали лишь клочками ткани на полу подле кровати.

— Такими темпами у меня совсем не останется одежды, — смеется Ева, но в этот момент Элайджа накрывает ее своим телом, разводя в стороны точеные бедра.

Девушка не успевает сказать и слова, когда вампир сильным толчком заполняет ее целиком, сразу набирая быстрый, резкий темп, размашисто вбиваясь в нежное тело.

Ева кусает губки, пытаясь сдержать стоны, пока Элайджа берет ее, почти переходя на вампирскую скорость, каждый раз входя до самого основания. Глядя на напряженное лицо любимого, его сомкнутые веки, плотно сжатые губы, девушка понимает, что он почти на грани, и она, шире раздвигая ноги, подается навстречу его грубым движениям, стараясь, как можно глубже принять входящий в тесное лоно член.

— Я… я… люблю тебя, Элайджа, — стонет она, выгибая спину, — так люблю…

— И я, птичка, — отзывается вампир, и Ева чувствует, как он изливается в нее, достигая пика, и в этот момент ее тело, сотрясает такой мощный оргазм, что, кажется, весь мир сужается до почерневших глубоких глаз, в которых она тонет, изгибаясь дугой, от накрывшего ее наслаждения.

— Тебе не было больно, птичка? — спустя несколько минут говорит вампир, мягко поглаживая дрожащую узкую спину, — я, кажется, совсем потерял контроль.

— Мне было… — прикусывает губу Ева, — мне было… хорошо. Но все же я предпочла бы, чтобы ты больше не занимался рукоприкладством, Элайджа.

— Только если ты не будешь больше дразнить меня, маленькая птичка, — кивает вампир, касаясь губами пылающих щечек.

— Обещаю, — улыбается Ева, и целует любимого, закрепляя их сделку.

Они еще долго лежат не сводя друг с друга глаз, и маленькая комната то и дело наполняется их тихим смехом.

И ни Ева, ни даже Элайджа не замечают темного силуэта человека, стоящего в тени деревьев, напряженный взгляд которого не отрывается от их счастливых лиц сквозь просвет в окне спальни.