– Нужно понять, как андроиды становятся девиантами. Вам что-то известно об этом?

Камски начал разглагольствовать на тему «идей и вирусов», но ни я, ни Хэнк смысла в этом не увидели. Тогда Элайджа опять усмехнулся, и, подобно мне, посмотрел на RK800.

– Ну, а ты, Коннор? На чьей ты стороне?

Мой взгляд прыгал с места на место. Вот он завис на учёном, вот на андроиде, а вот на Хэнке, и так по кругу. Что он задумал, этот «создатель андроидов»? Что у него на уме?

Я ни на чьей, — спокойно ответил андроид, сказав также, что он просто выполняет поставленную задачу.

Элайджа хихикнул, и я занервничала.

– Такой ответ предписывает программа, — он зачем-то смотрел на Коннора исподлобья. — Но ты — ты сам чего хочешь?

Мы с Хэнком переглянулись: ощущение тревоги появилось у обоих из нас.

– Я ничего не могу хотеть. Я машина.

Не знаю, но почему-то эти слова были для меня, как нож по сердцу. Пока Коннора не было, пока все считали его мёртвым, я отчаянно убеждала всех и себя в первую очередь, что у андроида была душа. А теперь, получается, он сам сказал, что это не так?

Или нет?..

Камски подозвал к себе своего андроида. Хлоя, так её звали. Я наблюдала за действиями мужчины, за тем, как он называет её «вечно прекрасной», «цветком, который не увянет», а потом неожиданно достаёт из тумбочки пистолет и сажает блондинку на колени.

– Что вы делаете? — не выдержала я.

Улыбнувшись, он подошёл ко мне. От его приближения сразу засосало под ложечкой, и я пожалела о том, что напомнила о своём присутствии.

– Хочу ответить на один вопрос. Думаю, что ты давно задаёшься им, так ведь?

– Я не понимаю, о чем вы, — я попятилась и чуть не упала в бассейн.

– Конечно, — не стал спорить Элайджа. В два шага оказавшись рядом с Коннором, он спросил у всех присутствующих: — Способны ли машины к эмпатии? — вложив пистолет в руку андроида, он произнёс: — Тебе предстоит ответить на этот занимательный вопрос, Коннор.

Диод его отчаянно замигал жёлтым, будто андроид пытался сбежать, но не мог.

– Прекратите, — приказала я и попыталась отобрать пистолет, да вот только Камски не позволил. — Это безумие.

Оттолкнув меня, учёный подошёл к андроиду и начал шептать ему на ухо, будто заклинание:

– Уничтожь машину, и я расскажу тебе всё, что знаю. Или пощади, если видишь в ней душу, но тогда ты от меня ничего не узнаешь.

– Тут больше делать нечего. Всё, Лесли, Коннор, пойдёмте… — нервно позвал нас Хэнк, и я была только за, но Коннор… Он стоял с пистолетом в руке, а диод ходил ходуном.

– Не делай этого, — попросила я. — Не надо, это…

– Что для тебя важнее, Коннор? — перебил меня Элайджа. — Расследование или жизнь этого андроида? Решай, кто ты. Послушная машина, — он сделал прямо-таки драматическую паузу, — или живая душа, имеющая свою волю.

– Всё, хватит! — опять вмешался Хэнк. — Всё, пошли отсюда…

Я попыталась опять подойти к напарнику, но меня снова не пустили. Я попросила его не стрелять, но Создатель стоял над Коннором и просил обратное.

Рука андроида дёрнулась, и я зажмурилась, ожидая услышать выстрел.

– Изумительно… — прошептал Элайджа, и я открыла глаза. Коннор стоял, протягивая пистолет обратно, а диод горел красным, то и дело моргая. — Наш последний шанс на спасение человечества сам оказался девиантом…

Коннор дёрнул головой, будто только что пришёл в себя. Его глаза забегали, он даже пошатнулся.

– Я… я не девиант! — выпалил он.

– Ты проявил эмпатию, — опроверг Камски, помогая Хлое подняться. На его лице опять растянулась улыбка, какая-то победная и… Восторженная?

Я смотрела на Коннора и не верила глазам. Он… он же должен был выстрелить, ему приказали! Раньше он выполнял приказы, а теперь… Неужели он и впрямь стал тем, на кого должен охотиться? Тем, кого должен уничтожить?

Потирая вспотевшие руки, я потеряла связь с миром. Они ещё что-то говорили, Элайджа опять толкал умную речь и «наставлял» Коннора, но я этого не слушала. Я смотрела на свои ноги и осознавала.

Когда Хэнк схватил меня за локоть и потянул к выходу, я просто волочила за собой ноги, как, в общем-то, и Коннор. Снаружи отчим спросил андроида, почему тот не выстрелил, и я внимала его словам: Коннор обильно жестикулировал и переминался с ноги на ногу, он волновался и оправдывался.

Как человек.